Слишком молоды для смерти
Шрифт:
— Она лжет, — решительно заявил Элберт Янг.
— Она сильно напугана, мистер Янг.
— Она напугана из-за своей порочности.
— Ваша жена покушалась на самоубийство, сэр.
— Моя жена и моя дочь не могут противостоять плотским соблазнам. Моя жена… — Янг засомневался, потом лицо его моментально смягчилось, и он добавил менее сурово: — Она не может обуздать свою плоть.
Он чуть не сказал: «Моя жена — проститутка». Лицо его выражало страдание, в глазах таилась мука. Он стоял в дверях своего склада. Позади видны были мотки веревки, цепи, якоря, сети, канистры с маслом, банки консервов,
— Мистер Янг, — сказал Роджер, — известно, что из ваших уст раздавались угрозы в адрес некоторых людей.
— Я грозил им гневом божьим.
— Вы угрожали изуродовать свою дочь.
— Я уже сказал вам… это ложь.
— Зачем ей клеветать на вас?
— Затем, что я не давал ей срывать плоды удовольствия со своего порока.
Роджер прошел внутрь, и первое, что бросилось ему в глаза, это бутыль в соломенной плетеной упаковке с этикеткой на ней: «Концентрированная серная кислота. Для промышленных целей. Изготовлена фирмой «Уэбб, Сан, и Кинг».
— А как вы относитесь к тем нападениям, которые совершаются сейчас на молодых влюбленных, мистер Янг? Вам они тоже представляются гневом божьим?
— Пути Господни неисповедимы, — медленно вымолвил Янг.
— И вам кажется, это один из его путей?
— Я не могу знать ответа на этот вопрос. Я могу лишь молиться за то, чтобы Бог не оставил праведников и наказал грешных.
— Вот так, серной кислотой?
— Разве это хуже чумы, которая поразит отступников?
— И поражает невинных тоже, — резко возразил Роджер.
Янг почти шипел, выплевывая слова:
— Среди этих людей нет невинных! Все они отмечены пороком, испорчены, как жители Содома и Гоморры!
Роджер долго смотрел на него без всякого выражения. Ровным голосом он спросил:
— Для чего вы используете серную кислоту, мистер Янг?
— Очищать ржавчину с металла, — сурово ответил Янг, — снимать наросты с корпуса, которые невозможно убрать другим способом. Она входит в состав очищающих и выжигающих средств. Разве вы не знаете этого? — глаза Янга блестели гневом, который он не мог контролировать. — Но я не изливаю ее на грешников, не считаю себя проводником божьего гнева. Я приобрел эту бутыль серной кислоты для легальных целей, ее привез мне один человек — Дэвидсон, который прекрасно воспользовался плотской слабостью моей дочери.
— И вы убили его, мистер Янг?
Янг взглянул на него ошеломленно:
— Убил? Этот человек мертв?!
— Он исчез, полагают, что убит.
— Если он мертв, на то божья воля, — непримиримо проговорил Янг. — Мне ничего не известно о его Смерти; но я знаю, что ничего хорошего не было и в его жизни. Уж к такой это человек.
— Когда вы в последний раз были на заводе «Уэбб, Сан и Кинг»? — спросил Роджер.
— Я был там лишь однажды. Дэвидсон после этого сбежал.
— Так вы припугнули его, мистер Янг?
— Вам, мистер Уэст, — с внезапным и неожиданным чувством
— Наблюдайте за ним, куда бы он ни пошел, — предупредил Роджер местную полицию. — Не беспокойтесь, что он может обнаружить слежку; главное, чтобы мы знали каждый его шаг и, если возможно, любой телефонный разговор.
— Мистер Уэст, — говорил прежний приятель Янга, Джозефс — крупный, почти лысый человек с внешностью священника, — я не могу вам помочь. Уже более года, как Янг перестал посещать церковь и выполнять столь нужную работу. Я редко видел его, разве что случайно.
— Почему он прекратил свою деятельность в церкви? Вы знаете?
— Подумывали о том, чтобы разрешить танцы на собраниях общины. Его жена и дочь были за. А он яростно выступил против. Он всегда был человеком сильных чувств, мистер Уэст.
— А сейчас он имеет хоть какое-то отношение к благотворительной работе церкви или к молодежным клубам?
— Нет, сэр, никакого. Ничего подобного, — ответил Джозефе, и тон, которым был произнесен конец этой фразы, еще больше подчеркивал непреклонность Янга, предубежденность и ограниченность его ума.
В «Глобе» пока ничего не появилось, — сообщил Роджеру Пенгелли, — кроме сотен писем одобрения от читателей. Старик урчит от удовольствия.
— Пока все идет хорошо, — сказал Коппелл. Он был в приподнятом настроении. — У вас ведь еще есть что-то про запас, что-то еще скрываете, а, Красавчик?
— Гипотеза, сэр, только и всего.
— Тогда не буду допытываться. Но фактов от меня не скрывайте.
— Никаких следов Клайва Дэвидсона, — докладывал Мориарти. — Похоже, именно его тело обнаружено в цистерне с кислотой. Мы сейчас пытаемся найти его зубного врача, чтобы он опознал свою работу — зуб, пломбу, мост. Если они принадлежат Дэвидсону…
— Дэвидсон сам мог толкнуть человека в цистерну и сбросить за ним свой зубной протез и часы, — заметил Роджер. — Мы еще далеки от истины. А как со следами, с ними повезло?
— Следы, сэр? Те, которые найдены на заводе? Я справлялся, пока еще ничего не установлено.
— Попросите их поторопиться, — сказал Роджер. — Три дня — это вполне достаточно даже для слабых отпечатков.
— Потороплю, сэр. Ночи стали теперь совсем тихими, — продолжал Мориарти. — Три подряд без всяких происшествий. Из отделений сообщают, что самые смелые парочки снова начинают выползать.
— Знаешь что, папа? Девчонкам теперь нравится гулять в сумерки, — сообщил Ричард.
— Им надоело каждый вечер ходить в кино, — подтвердил Мартин.
— Да, — согласился Ричард, — очень жаль. Мне это больше нравится, чем всякие целованья-обниманья.
— Я мало что могу сообщить, сэр, — докладывала Роджеру констебль Хилари Рид на седьмой день своего пребывания в Понт-клубе. — Все здесь кажется открытым, честным. Некоторые фильмы несколько пикантны, есть литература довольно эротическая по содержанию, но мне представляется, это просто форма лечения, что доктор Понт использует все, чтобы раскрыть истинный характер своих пациентов.