Слишком сладко
Шрифт:
— Я же сказала тебе, что мне это неинтересно, Джастин, — заикаюсь я, сглатывая подступившую к горлу желчь.
Я бросаю сумку на землю и опускаюсь на дно, роясь в ней, пока мои пальцы не натыкаются на ополаскиватель для рта. Мятный запах не останавливает ни дрожание рук, ни учащенное сердцебиение, но пять глубоких вдохов успокаивают мой желудок настолько, что я не выплевываю свои кишки посреди бара.
Как раз в тот момент, когда мне кажется, что я держу себя в руках, передо мной появляется Нико, весь в огне, сере и смерти. Я отшатываюсь
— Не устраивай сцену, мать твою, — прошипел он, каждое слово, как бритва, пронизано чистым презрением. — Ты позволила ему прикоснуться к себе. И не притворяйся, что теперь ты расстроена. — Он снова тянется ко мне, но я настолько ошеломлена его тоном, что падаю на задницу. — Вставай. Я отвезу тебя домой.
— Нет, нет, я… — я делаю паузу, ненадолго закрывая глаза.
Ты позволила ему прикоснуться к себе.
Я не позволяла, я… Я просто… у меня голова кружится, и стук пульса мешает сосредоточиться.
Я не позволяла Джастину прикасаться ко мне. Просто воспоминания о той ночи, когда меня чуть не изнасиловали, нахлынули на меня, когда кто-то неожиданно схватил меня.
Я брыкалась и кричала, насколько позволяло мое одурманенное наркотиками тело, когда Ашер подлил мне в напиток. Я боролась с ним, используя все свои силы, но эффект оказался не таким, как я ожидала. Вместо того чтобы отпустить меня, он зажал мне рот рукой, чтобы я замолчала.
Мой разум помутился.
Я не могла сформировать ни одной связной мысли. Я не могла вырваться и не могла издать ни звука. Той ночью я поняла, что у меня больше шансов выпутаться из неприятностей, если я буду сохранять спокойствие и планировать свои действия.
Именно поэтому я дала Брэндону досчитать до трех, прежде чем послать в полет свой локоть. Вот почему Джастин получил то же самое. Не пришло время лапать меня. Пришло время найти в себе мужество, оценить свое положение и поверить, что я могу вырваться на свободу.
— Я сказал, вставай, Мия. Сейчас же, — говорит Нико, его слова достаточно резкие, чтобы разрезать стекло. — Вставай! — Я делаю, что велено, поднимаюсь с земли и убираю ополаскиватель обратно в сумочку.
— Я знаю дорогу домой.
— Еще бы, — огрызается он, возвышаясь надо мной. — Я не позволю тебе взять такси одной, так что двигайся. У меня не вся ночь, девочка.
Гнев, исходящий от него, проникает в меня, цепляясь за нервные окончания и воспламеняя мой разум неожиданным приливом смелости. Слова, которые в обычной ситуации никогда бы не пришли мне в голову, без колебаний слетают с моего языка.
— Я не девочка, и ты не пойдешь со мной. Присоединяйся к своим друзьям. Я могу о себе позаботиться. — Я обхожу его, направляясь к двери, но он не дает мне уйти.
Он хватает меня за руку, заставляя вздрогнуть по двум несвязанным причинам. Первая: мне больше некомфортно рядом с ним, а вторая: нездоровое возбуждение охватывает меня с ног до головы, противореча первой мысли. Он взвинчен, тикает,
— Я не спрашиваю разрешения, Мия. Я провожу тебя домой. — Он выводит меня на улицу, не заботясь о том, чтобы я успевала за его длинными ногами. Он практически тащит меня, но его прикосновения все еще не доходят до синяков.
— Это очень заботливо. — Я высвобождаю руку и открываю дверь ближайшего такси. — Я справлюсь сама. Я уже делала это раньше. В чем бы ни заключалась твоя проблема, иди тушуйся в другом месте. Мне не нужно твое беспокойство.
Прежде чем я успеваю театрально захлопнуть дверь, он уже стоит рядом, держит ее открытой, садится внутрь и заставляет меня пересесть.
— Адрес?
— Я сказала…
— Я знаю, что ты, черт возьми, сказала! Поверь, последнее, что я хочу делать сегодня вечером, это нянчиться с малолетней королевой драмы, но Коди не обрадуется, узнав, что я оставил тебя в покое, так что будь куклой и не спорь, блять. — Он достал свой телефон и постучал большими пальцами по экрану. Через полминуты он похлопал водителя по плечу. — Номер девять Пион Драйв.
Я хочу спросить, откуда он знает мой адрес, но в горле застревает ком размером с яблоко. Если я открою рот, то расплачусь.
Большинство девушек любят плохих мальчиков: их обаяние, ауру опасности, сдерживаемое высокомерие… В книгах Айши полно таких парней, и они раскупаются как теплые пирожки.
Но плохие мальчики хороши только в книгах. Нико придерживает пиджак на коленях, когда мы отъезжаем от обочины. Дорогие серебряные часы, украшающие его запястье, контрастируют с черными татуировками на кистях и руках.
Он стоит целое состояние, но деньги — это не то, что меня привлекает. Или привлекали до того, как он стал строить предположения, не давая мне объяснить.
Я обожала его уверенность в себе. То, как он точно знал, как со мной обращаться, и наблюдал за мной, словно я была чем-то важным, о чем следовало позаботиться.
Разочарование захлестнуло меня, поселившись глубоко в нутрии. На мгновение я подумала, что он может быть заинтересован во мне, но корабль уплыл. Даже если бы он не возражал против десятилетней разницы в возрасте, я не из тех, кто ему нравится. Ему нравятся короткие юбки, большая грудь и гламурный макияж.
Я ему не подхожу. Ни в малейшей степени. Он хищник. Высокий, широкоплечий, сильный. Все в нем кричит о тестостероне: запах, стиль и поза, вплоть до голоса. У него грубые черты лица, подбородок покрыт двухдневной щетиной, глаза обрамлены густыми бровями. Татуировки украшают каждый сантиметр его верхней части тела… А я похожа на ту девушку из «Прогулки на память», с которой сравнивает меня Айша. Маленькая, бесхребетная.
Я бы хотела быть более похожей на свою сестру — общительной и не боящейся действовать в соответствии со своими желаниями, потому что я никогда не чувствовала себя настолько ошеломленной в присутствии мужчины.