Слияние Граней
Шрифт:
– Товарищ Воронцов, товарищ Светлов, прошу паспорта и поздравляю с советским гражданством. Вот командировочные.
Оба принялись заинтересовано изучать деньги. Ранее для них они были бумажками, бессмысленными фантиками, но в стране капиталистического лагеря означали возможности и социальный статус. Советские паспорта еще и неприкосновенность.
– Очень был рад познакомиться – церемонно раскланялся консул – жду с ответным визитом в Вашингтон. Это будет для вас хорошей практикой наглядной социологии. Курируемая мною страна подает надежды на лучшее и имеет шансы на изменение.
– Действительно, Ники – согласился Ильин – рекомендую воспользоваться приглашением, тем более что меня несколько дней не будет. Предстоит разбирать следствия визита здешнего президента в ретроспекцию. Вместо меня остается Ярошенко.
– Проблемы с визитом? – выходя за Стасом пытался вспомнить Мак-Грегор – Случилось что-то важное?
– Непредвиденное. Ты не задавал вопрос, с какого перепугу Украина стала делать стремительные шаги на пути социальных преобразований, хотя до этого ерзала и чесалась, по принципу то к умным, то к хорошим? Красный рубль, конечно, стимулирует работу мозговых клеток правящей верхушки, но не до такой же степени, чтобы вдруг начать что-то делать для людей. Да они с пакетом соцгарантий телились до тех пор, пока в Минске не сел «Витязь».
– Это общая проблема. До пришествия не могли решить выгоднее продать земли и народ нам, то есть США, или людям взять власть в свои руки и выстраивать отношения с таможенным союзом и более-менее стабильной Россией. Ну и в чем фокус?
– Ники расскажет по дороге. Ну все старина, хорошего неба. Сильф, Равен, успехов в решении поставленных задач.
Он тепло пожал руку американскому коллеге, приобнял бывших небожителей и хотел по-дружески чмокнуть в щеку Ники, но вовремя опомнился. Охрана просила расстроенных отсутствием пожара зевак разойтись, но те не спешили. Стреловидный глайдер Мака распахнул люк, Ники, прощаясь, сжала ладонь Стаса и заняла место пилота. Зеваки провели взглядами рванувший ввысь глайдер и стали расходиться. Стас же вернулся в кабинет и обреченно вздохнув набрал координаты ретроспекции.
– 06 -
Звякнул зуммер интеркома, Поселягин открыл уставшие глаза и нехотя ткнул клавишу.
– Петр Лукич, к вам Логинов.
– Пусть заходит – хрипло выдавил Поселягин, массируя сквозь китель левую сторону груди. В последнее время сердце шалило, перебивая дыхание колющей болью. Вроде и не старый, а как схватит. Это все нервы, они не железные. На последнем заседании вызывал верховный и сделал выволочку как мальчишке. «Слабо работаете, нет результатов». Какие результаты, если с прогрессоров как с гуся вода, никакой лазейки или зацепки. Не верит верховный им, не верит, и правильно делает. Поселягин тоже не верил, сколько лет в генералах ГРУ держался. Головы и кабинеты летят при любой власти, а специалисты нужны всегда. Глобальный терроризм и кавказские фундаменталисты вспоминались как сладкий сон. Все ясно и понятно, и никакой тебе космической дружбы и прочей херни на постном масле. Нет, против прогрессоров он ничего не имел. Что скажешь, молодцы ребята, устояли, удержали союз, скрутив запад узлом и нафаршировав либералов по шконкам, досадно за себя, за просранные возможности. А теперь еще и им помогают, но не лезут в чужой огород, указывая как мировая пиндосия. Но он не верил. Если веришь людям, допустишь промашку и сломаешься. Тогда пенсия и лавочки с кормежками голубей.
– Петр Лукич? – щелкнул каблуками вытягиваясь в струнку Логинов.
– Чего тянешься, садись и дверь плотнее закрой.
В отличии от полнеющего Поселягина, Логинов был поджар и подтянут, хотя в волосах тоже проблескивала седина. Аналитик дай бог каждому, старой школы, но умел чувствовать перемены и приспосабливаться к веяниям Кремля, оттого и держался на плаву и смену готовил. По всему зрела нехорошая каша на ближнем востоке, а тут прогрессоры на голову.
– Садись, Паша. Обмозгуем одно дело. Нехорошее.
Логинов искоса глянув на красную папку с тисненым двуглавым орлом. От нее и впрямь веяло каким-то могильным холодом. Поселягин подтолкнул, подтолкнул как-то опасливо, стараясь не касаться, словно к какой-то гадине. Папка была почти пуста. На белом листе в скрепленном стиплером файлике лежала флешка. Дешевенький китайский ширпотреб, которых в каждом киоске.
Поймав заинтересованный, но не удивленный взгляд Логинова генерал кивнул.
– Это инсайдер. Не спрашивай какими путями, спать будешь легче.
Инсайдеры появились недавно, устройства, соединяющие цифровую и чужую технику в мощнейший интерактивный комплекс. Пришельцы не стремились убить местные технологии, они их прогрессировали, указывая новые принципы обработки информации. Основой были кристаллические структуры невообразимо сложной природы, отличающиеся от кремневых нанопроцессоров настолько, насколько процессоры отличались от арифмометров. Сеть кристаллических синапсов превосходила плотность нейронных связей мозга, давая основания полагать о создании искусственного интеллекта, на что прогрессоры отвечали – не искусственный интеллект, технология на основе знаний о человеческом сознании. Ученые пытались копировать эти кристаллические структуры, но, не имея знаний, получали лишь обычный алмаз. Алмаз самая близкая аналогия, их структура была сложнее и прочнее, оставалось предполагать в каких условиях они создавались. Сломать, распилить или расплавить их не выходило, только выбросить, что попервах было дорого. Советско-русский «крион» закрепился на рынке потеснив корпорации, имея массу преимуществ, главная из которых универсальность. Сверхтонкие «крионы» не грелись даже при пиковых нагрузках, превосходя по вычислительной мощности комплексы суперкомпьютеров и потребляя минимум энергии. Им не требовался отвод тепла, громоздкие охладительные системы и источники питания, скорость вычислительных операций стала измеряться в новых единицах, крионах. Инсайдер был универсален в виду стандартного для многих устройств интерфейса USB. Достаточно было вставить в порт, далее он самостоятельно интегрировался в любую цифровую структуру, принимая функции обработки и управления информацией. Соблазн получить такие мощности был столь велик, что корпорации одна вперед другой принимали условия конвенции о применении технологий. Вскоре «крионы» стали сердцем цифровых систем, значительно упростив и миниатюризировав технологии, дав толчок в развитии. Сложная и дорогая аппаратура перестала быть уделом избранных государств или организаций, надпись «inside krion» стала привычной в магазинах техники, как ранее известные Intel или AMD, которые не растерявшись стали выпускать платы под новый кристальный чип. Программировать на советской операционной системе «Объем», ставшей самой громкой сенсацией после Windows, было одно удовольствие: система словно подталкивала к интуитивно понятным решениям, и спрос на программистов на «объеме», и качество их продукции, значительно вырос. Новая система дружила с платформами Windows, Linux и даже напыщенной MacOS, с легкостью работая с ранее привычными и знакомыми пользователю программами, сделав переход в завтра безболезненным и естественным.
– Видимо не совсем простой, иначе стал бы показывать.
– Не совсем – согласился Поселягин, выбравшись из кресла и направляясь к двери в соседнюю комнату. Из-за неплотно прикрытой двери ощущался коньячный дух и запах дорогого табака. Другой конец комнаты выглядел странно, просторная площадка устланная татами, стены обшиты чем-то мягким как в тренировочной кабине.
– Смотри, Паша, смотри. Иной раз хочется об нее колотиться, словно в дурке. Ты прав, это не совсем привычный инсайдер. Выведи их братья по разуму на рынок, о проблеме наркотиков можно забыть. Эта штука будет пострашнее. Стань в круг.
Логинов пожав плечами скинул китель, приспустил галстук и взошел на татами. Работая до аналитики в антитерроре, успел насмотреться всякого, подготовка была соответствующая и опыт боевых операций имелся. Просьба выглядела чудно, но руки Поселягина вставляющие инсайдер в проектор едва заметно тряслись. Ожидая появление противника, Логинов стоял спокойно и расслаблено, не принимая каратешных поз, готовый действовать из любого положения. Неожиданно поверхность под ногами исчезла, исчезла наполненная коньячным духом комната, вокруг простирался нехоженый сумеречный лес. Он судорожно оглянулся, а затем ущипнул себя за руку, чтобы убедится в реальности происходящего. Под ногами скрипела хвоя, за темнеющей стеной леса догорали последние лучи. Было жарко, парило как перед грозой, из клубка багровых туч доносился угрюмый рокот. Спустя мгновение понял, что ошибся: прерываемый глухими ударами едва слышный басовитый гул доносился из леса, выплеснулся подобно стремительной селевой лавине, накрыв физически ощутимой пеленой. Нечто тягучее и холодное заполнило его как болванку, замораживая члены томным ощущением жути. Медленное, неотвратимо-равнодушное, с легкостью руша возведенные психологами защитные барьеры сознания и сковывая первобытным ужасом. Это было похоже на удушливый кошмар из которого нет выхода, зыбкую трясину, в которую погружался разум. Над головой что-то пронеслось, жаркое, испепеляющее, разбив на щепки ближайшую сосну. Вязкая пелена словно съежилась, втянула щупальца, однако полностью не убралась, пребывая на краешках сознания. На краю леса показались смутные человеческие фигуры, размытые и какие-то бесформенные, обдав новым приступом жути, заставив кинутся прочь. Чем дальше он уходил, тем слабее становилось давящее покрывало, он смог различать коряги под ногами и бежать не налетая на острые сучья или дымящиеся рытвины. В упавшей на лес темноте, откуда то слева, почувствовал то же давящее присутствие и будучи грубо одернут неведомой силой, застыл на месте. Расширившимися от ужаса глазами увидел приближающиеся огненные точки и нечто похожее на громадную собаку, которая пролетела мимо него и скрылась в лесу. Щупальца тот час же отскочили словно обожженные, мокрый как мышь и дрожащий от озноба смотрел как приближается закованная в странного вида боекомплект цепь бойцов, стреляя пучками сиреневых вспышек. Ему осталось закрыть глаза и принять смерть, но испепеляющие лучи не наносили вреда, а продолжали бить за спину в лес. Снова ухнуло, пронеслось над головой, взорвавшись под ногами бойцов огненными брызгами, разметав их словно куклы. Несмотря на это они поднялись, хотя Логинов видел, как латы отсвечивали раскаленным вишневым отблеском. Снова показались огненные глаза, громадные и бездонные, дрожь в ногах прошла, опаленный и изодранный увидел огромную собаку. Едва заметно вильнув хвостом она отбежала, но потом остановилась и оглянулась словно зовя за собой. Логинов последовал за ней, подальше от кошмарного чужого боя, липкого удушливого ужаса и вскоре оказался на опушке у широкой полноводной реки, по другую сторону которой высился город.
– Смотри и запоминай... – прошелестело в сознании.
Взглянул на высокие шпили и догорающую закатную полосу, как все закончилось так же неожиданно, как и началось. Он сидел прислонившись к мягкой стене срывая пуговицы воротника судорожно хватая воздух. Содранные и обожженные пальцы саднило, увиденное было чем угодно, но не иллюзией, он не мог нанести подобные увечья на татами. Знал, что подобное бывает при очень сильном внушении, когда обманутый разум сам их создает. Поселягин без лишних слов налил из высокой бутылки. Логинов опрокинул пол стакана коньяка даже не почувствовав вкуса, его был крупный озноб, сердце выбивало бешеный ритм. Минут пять он приходил в себя, а генерал терпеливо ждал, что с ним случалось не часто.