Слияния и поглощения

Лагно Максим Александрович

Марлен-Рубен сухо ответил:

– Золотые пиджаки мне не нужны.

Трёхметровый парень взвалил коробку на плечи. Секретарша, извиваясь худеньким телом, протиснулась мимо него. Она одновременно успела выкинуть пустые баночки в урну, отворить дверь в кабинет и шепнуть начальнику:

– Этот дылда всю газировку выпил. От сахара он выше становится. Когда пришёл, меньше меня был ростом.

Роскошь собственного кабинета поразила Марлен-Рубена. Он постарался не подать виду, решил

рассмотреть позже, когда останется один. Отошёл в сторону и наблюдал, как Соник разложила гладильную доску. Молниеносно исполнительная секретарша извлекла её незаметно, чуть ли не из выреза своей кофточки.

Трёхметровый парень достал складной нож, разрезал коробку и выложил на диван упаковки с костюмами, хрустящие пакеты рубашек, носки, носовые платки. Принёс второй ящик. Там была обувь, десяток коробок с неизвестными Марлен-Рубену брендами. Он стыдливо посмотрел на свои недорогие ботинки и встал за кресло, скрывая их.

Секретарша энергично помогла парню. Разложила одежду на диване, столе и креслах. Извлекала из рубашек булавки. Одновременно успела ответить на телефонный звонок, дать задание какому-то взъерошенному менеджеру, который бесцеремонно вбежал в приоткрытую дверь кабинета.

Увидев начальника, менеджер испугался, потом заулыбался и протянул руку:

– Давайте, босс, ещё раз с вами поздороваемся. Заодно напоминаю, что я – ваш лучший друг в этом здании.

Марлен-Рубен почувствовал в его тоне излишнюю лёгкость.

«Это их так приучили общаться с начальством? Какая же тут субординация?»

Марлен-Рубен строго осведомился:

– Из какого вы отдела?

– Форин Бранч Офис.

– Как там дела с… с…

– С французскими договорами?

– Да.

– Или о встрече с итальянской делегацией?

– И это тоже.

– Или, может быть, вы спрашивали о договорах с албанцами?

Марлен-Рубен почувствовал подвох:

– А у нас с ними есть договора?

– Нет. Только письмо о намерениях. Форма пятнадцать и форма шестнадцать. По восьмому пункту первого приложения была дискуссия.

– Потом предоставишь отчёт.

Марлен-Рубен наконец соизволил пожать протянутую руку.

Взъерошенный обнял ладонь босса:

– Меня зовут Дог.

– В смысле, собака, что ли?

– Нет, босс, собака это собака. А я – Дог. Дог Итдогов.

– Ладно, Дог, выполняй приказы.

– Бегу, бегу. Кстати, вот в этой коробке отличные ботинки. Советую, босс. Получше, чем те, что на вас.

«Дог – наглец! Начал бой за лидерство в стае. Но и его я сокрушу на своём пути к господству в корпоративной иерархии» – подумал Марлен-Рубен.

Отодвинул в сторону рекомендованную Догом коробку:

– Это не надо.

Коробка исчезла, будто растворилась в воздухе. Только лёгкий вихрь коснулся лица шефа – настолько расторопно Соник выполнила указание.

Трёхметровый

парень ушёл, унося остатки упаковки и коробку ненужных ботинок.

Марлен-Рубен прошёл взад-вперёд вдоль разложенных костюмов. Он растерялся: как правильно собрать воедино разрозненные предметы гардероба?

Ботинки хоть и разных брендов, но походили друг на друга, как упаковки жвачек.

Все шесть пиджаков примерно одинаково тёмные. Один отдавал синевой, другой серебрился, третий коричневел. Остальные тоже неуловимо отсвечивали какими-то цветами, не имевшими слов для описания. Разве что – «иридисцентный», но Марлен-Рубен такого слова не знал.

Подлость в том, что предметы гардероба нельзя просто так сочетать друг с другом. Марлен-Рубен чувствовал это. Есть только одна верная комбинация. И от того, как скоро он её подберёт, зависит успех первого рабочего дня.

Соник неподвижно стояла у столика с утюгом наизготовку. Ждала выбор. За полуприкрытой дверью толпились сотрудники и тоже ждали первый выход нового начальника. Хотя и были предупреждены, что никакого нового директора нет, что Марлен-Рубен – тот же самый, что и прошлый.

Пауза затянулась.

Марлен-Рубен потрогал рукав одного пиджака. Прочитал этикетку на вороте рубашки – Ralph Lauren Black Label. Заглянул внутрь лакированного чёрного ботинка. Прочитал: Martin Dingman. Поскрёб пряжку ремня в брюках Gucci. Перешёл к галстукам.

Стало совсем не по себе. Если однотипные брюки и рубашки можно методом тыка склеить в единый ансамбль, то подобрать правильную полоску ткани на шею казалось непосильной задачей. Хорошо, что узлы уже сплетены. Чувствовалась проворная рука Соника.

– Вам помочь? – тут же откликнулась она.

– Я разберусь, а ты иди.

– Кофе сделать?

– Да, да, сделай кофе.

– Как всегда, с водкой?

– То есть, что значит, как всегда?

– Вы перестали пить кофе с водкой?

– Да. То есть – нет. Я не начинал.

Лёгкий ветерок – Соник исчезла. Марлен-Рубен прошёлся вдоль гардероба.

«Что если, вот этот синий пиджак? Ну, условно синий, потому что он не то что бы синий, а чёрный, и только на свету слегка отдавал синевой. Да и то, скорее всего, отблески от занавесок. Кстати, какая пошлость: в современном офисе вешать ткань на окна. Нужно будет…»

Марлен-Рубен осадил себя. Рано загадывать на будущее, сейчас главная цель – подобрать верную комбинацию одежды, открывающую путь к настоящему правлению.

– Или, быть может, вот эти ботинки «Эдвард Грин», и вот эту рубашку фирмы «Хрен Прочтёшь», и вот этот галстук…

На галстуке наступил ступор. Снова всё не то.

Глава 11. Марлен-Рубенович порождает шлейф лидерства

Из транса отчаяния его вывел голос Соника по громкой связи: