Слоеный торт
Шрифт:
Единственное, что в то время выделяло меня среди этих парней и что ставит меня на голову выше их сейчас, – я не люблю наркотики. Я не фанатик. Мне на наркоту наплевать. Для меня она такой же товар, как и все остальные, лежащие на прилавках магазинов. Только торговать наркотой рискованней в силу ее нелегальности. Но, если ты достаточно дерзок и смел, тебя ждет высокая награда за риск. И ты всегда будешь впереди. Многих толкнуло на этот путь их собственное пристрастие к наркотикам. Такие не только торгуют, но и сами употребляют свой товар. Таким образом, они обворовывают сами себя. Бедолаги постоянно под кайфом, и им кажется, что это придает им уверенности, возвышает над всеми остальными наркоманами. Однако в действительности единственное их отличие – более высокий статус. Когда погаснут огни и опустится занавес, все их окружение перейдет к другому предприимчивому парню. Я перепробовал все, что когда-либо продавал. За исключением героина, но, в общем-то, я им и не торговал. Что вовсе не противоречит моим принципам. Просто мне хорошо известно, что заниматься героином в Лондоне не так уж и почетно. Многие мои знакомые уже соскочили с этого дела. Теперь героиновый бизнес делают турки, китаезы и индусы. Я стараюсь не вникать в детали. У меня
В восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом газеты запугивали граждан статьями о бедах и несчастьях, которые несут с собой наркотики. Представители закона, словно обезумевшие, гонялись за преступниками. По большей части безрезультатно. И, чтобы как-то ублажить начальство из Министерства внутренних дел, производили показательные аресты. Пресса постоянно доставала их статьями о коррупции, растлении молодежи и бездействии органов защиты правопорядка. В действительности сама молодежь плевать хотела на коррупцию, с удовольствием поддавалась растлению и совершенно не переживала по поводу бездействия полиции. Что было потом? Многие тогда попались. Это дало пищу многочисленным слухам и легендам. Поговаривали, что легавые стали использовать подставных дилеров. Те внедрялись в систему, договаривались о сделках, а в установленное время вдруг появлялась полиция и загребала даже тех, кто случайно проходил мимо. Работал принцип: чем больше, тем лучше. Главное – отчетность. Однако, в противоположность общественному убеждению, они прибегали к подобным мерам лишь в случае крайней необходимости. Попадись они в лапы ловкому королевскому адвокату из Бейли, и самим суда не избежать. В Скотленд-Ярде есть специальное подразделение, занимающееся этими вопросами. Они проводят задержания, внедряют тайных агентов, провокаторов, собирают информацию через осведомителей. В большинстве своем это мелкие торговцы, которых удалось склонить к сотрудничеству в обмен на покровительство и неприкосновенность. Ничто в этом мире невозможно сохранить в секрете. Кругом полно болтливых и безответственных людей, людей, владеющих информацией, знать которую они не имеют никакого права. Я всерьез стал опасаться, что меня поймают и накажут по всей строгости закона. Один мой знакомый, не имевший ни хрена общего с торговлей – это я знаю наверняка, – получил семилетний срок просто потому, что имел неосторожность сидеть в тачке как раз тогда, когда неподалеку заключалась очередная сделка. Я начал замечать приметы и предзнаменования и принял решение на какое-то время покинуть город. Быстренько расплатился с долгами и поехал в Австралию навестить приятелей.
Как же было здорово! Охренительное время. Я прихватил с собой целый воз пилюль и потихоньку их сбывал. Изголодавшееся наркоманское сообщество Сиднея готово было оторвать товар вместе с руками. В то время их не особенно баловали разнообразием ассортимента. Как обычно, меня постоянно сопровождала свита – пара отвязных парней. И все бы хорошо, да только вскоре они стали ругаться по поводу и без повода. Это послужило мне хорошим уроком: ты можешь доверять парням, с которыми ведешь дела, лишь иногда, но глупо полагаться на них полностью. Я быстренько собрал манатки и рванул в Юго-Восточную Азию. Там я быстро нашел помощников. Они отлично справлялись с работой, проводили сделки и на месте, и в Соединенном Королевстве, так что денежки капали постоянно. Пару раз я получил под зад. Так, ничего серьезного. Не думаю, что парни имели какие-то злые намерения. Просто стали неуравновешенными, и все из-за того, что постоянно находились под кайфом. Когда у тебя слишком много товара, появляется синдром вечно жующего толстого продавца чипсов. Здесь я усвоил еще один урок: никогда не заводи дел с теми, кто не может контролировать наркотики и позволяет наркотикам контролировать себя. Им и в голову не придет тебя подставлять. Это случится само собой.
Оттуда я переехал в Штаты. В гребаную Калифорнию, где вдоволь насладился красотами пейзажа и красками жизни. Это наслаждение со мной делили люди, совершенно не похожие на тех, с кем мне приходилось общаться раньше. Люди из мира искусства – актеры и актрисы, режиссеры и сценаристы, музыканты, короче говоря, люди благоразумные и здравомыслящие, а не какие-то там подонки и отбросы общества. В Эл-Эй я вращался в кругу тех, кого считают сливками общества, чьи дома стоят у береговой линии и о знакомстве с кем можно только мечтать. И тут я вдруг осознал, что жутко скучаю по всему английскому: по холодному дождю, по тяжелой пище и по старой доброй британской матерщине. Когда я вернулся в серую, бесцветную старушку Англию, настроение мое потихоньку улучшилось. Торговля «экстази» очень скоро преобразовалась в высокоорганизованную отрасль. Цены значительно снизились, а управляли всем бригады накачанных мордоворотов. Поэтому я решил не конкурировать. У меня имелись и другие денежные источники, так что я не стал торопиться и срочно подыскивать новую работу. Однако, убедившись все же, что мое возвращение не осталось без внимания, стал ждать, что произойдет. Многие из моей старой команды, с которыми мы зажигали в восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом, либо отсиживали срок, либо смылись на Гоа, либо отправились к праотцам. Так что я готов был рассмотреть новые предложения и завести новых компаньонов. В погоне за быстрой наживой я несколько раз ввязывался в безрассудные предприятия, но, не поимев ничего, кроме риска загреметь в тюрягу, решил потихоньку заниматься всем, что под руку подвернется, дабы не терять навыка и пополнять иссякающий запас наличности.
Потом, спустя почти пять лет с момента нашей последней встречи, мне позвонил Морти. Я сидел в каком-то пыльном старом кабаке на задворках старого района. Был полдень. Я читал утренний выпуск «Ивнинг стандард» и потягивал пиво из бутылки. Такое в моей жизни бывает крайне редко. И вот, когда я уже собирался уходить, подошел старик и сообщил, что мне звонят, и попросил следовать за ним.
– Думаю, ты что-то путаешь, приятель, – сказал я. – Никто не знает, что я здесь.
– Нет-нет. Спрашивают именно вас.
– Кто спрашивает?
– Не знаю. Мне просто сказали пригласить вас. Конечно же, он врал. Хотя это и не так уж важно. Ну откуда, скажите, ему знать, кто я такой? Он ведь даже не спросил, как меня зовут. Старик вошел в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен». Следом я. Наверное, нет ни одного
Я повесил трубку, вернулся в бар и попросил бармена налить мне коньяку «Пять звезд». Меня переполняли эмоции. Внешне я сохранял спокойствие, но сердце бешено колотилось. Как будто меня хотели принять в масонскую ложу. Да, меня приглашали в большой бизнес. Морти – не тот человек, который станет вводить тебя в шайку воришек, специализирующихся по автомагнитолам. Мистер Мортимер играет по-крупному.
Старик ни в какую не захотел брать денег за выпивку, просто отстранил мою пятерку и продолжил разливать пиво, как будто друг Морти – и его друг. Даже такая мелочь дает понять, что ты избран.
И вот он, все тот же бар, что и пять лет назад, все тот же манерный бармен за стойкой, те же обои с золотым теснением и те же первоклассные шлюхи, только на пять лет старше. Я вхожу. Морти уже на месте и встречает меня взглядом. Без лишних слов он переходит прямо к делу. У него есть возможность достать кокаин исключительного качества. Причем количество будет определяться скоростью и объемами реализации. Товар очень хороший, просто отличный. Источник надежный и безопасный. Потом я узнаю, что это мистер Прайс. Также у Морти уже имеются желающие приобрести товар. Правда, он плохо разбирается в тонкостях переговоров. Для него это обычная торговля или профессия, мало чем отличающаяся от всех других. Впрочем, здесь наши мнения совпадают. Морти намерен заняться бизнесом просто потому, что не хочет оказаться в положении вымершего динозавра. Он и так уже староват для новичка: четыре десятка все-таки. Зато за эти годы Морти наработал кучу полезных связей, а также прочную репутацию безжалостного, но очаровательного негодяя. Прямой вопрос требует не менее прямого ответа. Тут дурака не сваляешь. Хочешь вступить в игру? Стать партнером? В равных долях? Пятьдесят на пятьдесят? Да или нет? Ответ нужен сегодня. Точнее, сию минуту. Морти говорил о ценах, о наличии товара так, словно он уже давно знаком с этим бизнесом. Почему я? Почему он обратился именно ко мне? Потому что я мыслю как парень, который не хочет попасться и загреметь на многие годы в тюрягу. Морти и так уже немало пришлось отмотать. А я рассуждаю как преступник, но как преступник, которого еще ни разу не ловили. Хоть он меня и не знает, но наслышан. И люди говорят, что на данный момент я подхожу как никто другой. Я – не трепло, в делах не приемлю суеты. Но для начала мне нужны здравомыслящие союзники. Хочу ли я начать продвигаться с самого нижнего уровня? С розничной торговли? Ему нужен партнер. В некоторых делах без партнера не обойтись. Что для меня важнее: сохранить репутацию или сколотить состояние? Он обещает, что я не буду мальчиком на побегушках. «Сынок, я просто хочу заниматься с тобой бизнесом», – сказал он. «Идет», – ответил я. И попросил лишь об одном: никогда больше не называть меня «сынком». Терпеть этого не могу, даже когда так зовет меня мой старик. Морти дал слово, что этого не повторится. Мы ударили по рукам.
Мы скинулись поровну: по десять «штук» каждый. Спустя несколько недель казна увеличилась втрое, а наш товар блуждал по всему Лондону. Мы забивали стрелки, вели переговоры, сливали определенным людям информацию о нашем предприятии. Как говорится, развернули бурную деятельность. Клиентов в Хайгейте теперь обслуживал я. Мы предложили им более выгодную цену, да и товар наш был лучше. Еще через пару лет к нам присоединились Кларки и Терри. С их приходом работы заметно прибавилось. Мне стали открывать двери там, где в иной ситуации просто захлопнули бы перед носом. Я на равных разговаривал с людьми, чьим единственным желанием было перемахнуть через стол, сдавить мне голову и не отпускать до тех пор, пока не вытекут глаза. Я видел, как они мечтали придушить меня, а потом глумиться над моим телом, пиная его ногами по заднему двору. Их останавливало только одно: моим компаньоном был Морти. Вскоре я узнал, что в «Первой лиге» люди понимают лишь один язык – язык власти, выраженной посредством насилия или угрозы насилия. Раньше я полагал, что чем выше ты поднялся, тем цивилизованней решаются проблемы. Ничего подобного. На самом деле угрозы всего лишь не выражаются так открыто. Оттопыренный пиджак как бы намекает, что его обладатель вооружен. Постоянно приходится выслушивать рассказы о пропаже людей, которые вышли из дома, чтобы забрать из химчистки белье, и так и не вернулись. Вот такая хрень теперь вошла в уравнение. Все потому, что слишком высоки ставки. Тут у любого сдадут нервы – очень уж много поставлено на кон.
Морти крайне редко выходил на сцену. По этой причине молва о нем росла и стремительно распространялась по всем точкам города. Я почувствовал, что сейчас можно провернуть любое дело. Мы отлично сработались и понимали друг друга буквально без слов. Если кто-то или что-то казалось мне подозрительным, мы выходили из игры. Сначала Морти немного бесила моя излишняя осторожность. Случалось, я подозревал всех и вся. Но если я видел хоть какой-то подвох, мы не брались задело. Вскоре вся солидная публика хотела отовариваться именно у нас. Люди прознали, что мы сотрудничаем только с серьезными и добросовестными профессионалами. Если мы заводили долгосрочные связи, то исключительно с неглупыми, здравомыслящими ребятами. Эта стратегия отлично работала, и я собирал барыши. Бывало, мы отказывались работать с мелкими бригадами, потому что нас не устраивало их безответственное отношение к делам. Им приходилось резко менять курс. Дело усугублялось и тем, что мы намеренно раздували шумиху вокруг неудавшейся сделки, тем самым подкрепляя свои подозрения. Конечно, после такого многие избегали нашего общества. Что, впрочем, свидетельство в нашу пользу.