Сломанная защита (CИ)
Шрифт:
— Что делает?
— Пялится в мобильник, как обычно, — отмахивается Жанна. — Пойдем в баню, я хочу в русскую, погорячее! Ему не удастся испортить нам настроение сегодня, и мы не будем говорить о нем, как и договаривались. Правда ведь?
— Да, — и мы с прямыми спинами походкой от бедра следуем в сторону жаркой бани. По пути краем глаза отмечаю, как он поглядывает на меня и слегка улыбается.
На Жанну он не смотрит совсем, хотя у нее отличная фигура и она тоже раздета. Мне это не должно льстить, но отчего-то сердце приятно сжимается.
В бане мы сидим
— Он точно не опасен? — шепчет сестра. — Они с Владом не похожи? Лидия, он с тебя глаз не сводит.
Поджимаю губы, не решаясь оглянуться. Медленно качаю головой:
— Не думаю. Он опасен, но не так, как Влад. Его стезя — топтать морально. Он никогда не опустится до того, чтобы обидеть физически.
В этот момент в нашу джакузи со словами «Девчонки, а ну двигайтесь!» прыгает забавный габаритный старичок, поднимая стену брызг. Мы хохочем, быстро выбираясь из мини-бассейна, тот невозмутимо устраивается поудобнее, поглаживая усы:
— Куда разбежались?!
Мы наскоро вытираемся полотенцами, и, к счастью, в этот момент за нами приходит администратор. Я покидаю цокольный этаж, гордясь собой, — ни разу не оглянулась на Андрея. Пусть не тешит свое самолюбие тем, что я здесь ради него. Мне больно, но я с этим справлюсь. Всегда справлялась.
Лишь через двадцать минут интенсивного массажа мне, наконец, удается расслабиться и даже немного подремать на кушетке. Жанна остается на шоколадное обертывание, я же спускаюсь на три этажа ниже, где меня ждут на пилинг лица.
Разнеженная после сауны и массажа, в одноразовых стрингах под белым халатом и с наспех завязанным пучком на макушке я не хочу ни с кем пересекаться, поэтому использую служебную или пожарную… в общем, неосновную лестницу, которой редко пользуются.
Здесь прохладно, наверное, открыто окно в стояке, от сквозняка невольно ежусь и спешу поскорее вернуться в теплый коридор. Но успеваю пробежать буквально один лестничный проем, как едва не налетаю на мужчину, облаченного в примерно такой же, как у меня, только серый, халат.
Андрей Осадчий оборачивается, услышав мои мягкие шаги в тапочках. Увидев меня, ничуть не удивляется, быстро тушит окурок, выбрасывает его на улицу — тоже мне законопослушный гражданин! — и закрывает окно.
— Вот почему так холодно! — я пячусь назад, так как его фигура перегородила проход. От холода поджимаю пальцы ног, прячу руки в карманы халата, пытаясь при этом закутаться поплотнее.
— Да, тут нет пожарных датчиков, — это он так объясняет свое возмутительное поведение. Видимо, громкие фразы на латыни он использует тогда, когда ему это удобно.
— Можно мне пройти?
— Разумеется, — он делает шаг в сторону и слегка
В следующую секунду я отчетливо понимаю, что пройти мимо него не удастся. Не знаю, откуда берется эта шальная мысль, но в ее правдивости я даже не сомневаюсь.
Я молюсь о том, чтобы нам кто-то помешал. И одновременно о том, чтобы — нет.
Глава 22
Андрей манит к себе легкой улыбкой, он стоит ниже, и получается, что смотрит снизу вверх. Быстро облизывает губы и приглашает идти легким кивком. Самоуверенный и невозмутимый, одинаково элегантный что в бассейне, что в суде. Знаю, как его образ действует на женщин, и не собираюсь спорить, что точно так же он действует и на меня.
Но расслабляться не время, он никакой мне не друг, я помню об этом каждую секунду своей жизни. Потому со словами:
— Пожалуй, воспользуюсь лифтом, — оглядываюсь назад. Тогда он теряет терпение, в два шага преодолевает расстояние между нами и… обнимает меня.
Хватает сразу обеими руками и рывком притягивает к себе. А потом впивается в губы. Накрывает мой рот своим горячим и, не позволяя ни единого лишнего вздоха, делает движение, обхватывая мою нижнюю губу. Его руки словно из стали, он не позволяет отстраниться ни на сантиметр. Я же вместо того, чтобы вырываться и звать на помощь, до белых костяшек вцепляюсь в его плечи и льну сама.
Он делает еще одно движение губами, а я схожу с ума от запаха его чистой кожи, смешанной с нотками местного кокосового мыла. Я трогаю, трогаю его, потому что могу и мне хочется. Потому что, оказывается, ужасно скучала все это время. Не могу насытиться, не могу оторваться. Слезы наворачиваются, как он мне нравится. Не должен, но, Боже… как сильно нравится.
Не дождавшись просьбы, я сама охотно размыкаю губы, пуская его язык к себе в рот. Гостеприимная, как он и запомнил.
А когда он начинает пробовать меня, ласкать, нетерпеливо поглощая, не могу удержаться от чувственного стона прямо ему в рот. Глаза закрываю от удовольствия, на цыпочки встаю. Не знаю, что еще сделать, как поощрить.
Ему бы хватило и меньшего. Сейчас же он вжимает меня в себя, едва не дрожит от нетерпения. Целует так, словно эти поцелуи могут стоить ему жизни, но он идет на них. Он продолжает.
— Не бойся меня, — шепчет.
Я отрицательно качаю головой.
— Никогда не бойся меня, — повторяет между поцелуями, и я снова качаю головой. Много-много раз, потому что вопреки всему не чувствую страха.
— Как же жаль, — отвечаю сбивчиво, — что ты не на моей стороне. Все могло бы сложиться иначе. Оно и должно было быть иначе!
Он совсем другой. Не тот мужчина, что час назад бросал на меня оценивающие взгляды, не тот, что в прошлую пятницу сидел напротив в ресторане, сжимая под столом ладонь другой женщины. И конечно, не он обменивался с Владом насмешливыми репликами на моем празднике.