Сломанное копье

Лонг Натан

— Это правда! — настаивал Джано. — Чувствовал их запах!

— А откуда ты знаешь, как пахнут крысолюди, солдат? — снисходительно спросил Матиас.

— Убили мою семью. Всю деревню. Они выходят из-под земли и едят людей. Вонь такая — не забуду.

Матиас явно рассердился.

— Крысолюди — это миф, тильянец. Их не бывает. А если не хочешь в каталажку, держи свои глупости при себе. Эти крестьяне и так суеверны. Не хватало еще, чтобы они бросали инструменты всякий раз, когда в темноте пискнет крыса.

— Но они здесь. Я знаю…

—

Неважно, что ты знаешь, солдат, — отрезал Райнер. — Или думаешь, что знаешь. Капрал приказал замолчать, и ты будешь молчать. Ясно?

Джано неохотно отсалютовал.

— Яснее некуда, капрал. Есть!

Матиас и Райнер вышли из шахты.

На обратном пути в форт с доверху нагруженным фургоном Райнер размышлял, интересно, с чего бы вдруг вооруженный эскорт отправился на прииски, вместо того чтобы ждать, когда груз прибудет в форт. Неужто обер-капитан Оппенгауэр и впрямь думает, что существует опасность перевозки этого груза даже на такое короткое расстояние между прииском и фортом — всего-то около мили? Или приказ Манфреда высматривать все подозрительное невольно заставляет его искать какой-то подвох в самой невинной армейской рутине?

Во всяком случае в форт они вернулись без происшествий. Там к ним присоединился целый обоз, груженный предметами роскоши из Альтдорфа, металлической посудой из Нульна, вином, тканями и изделиями из перьев, производящимися в Бретоннии, Тилее и более удаленных уголках. Когда колонна тронулась в путь, Оппенгауэр приблизился на огромном белом коне, который все равно казался маленьким для его массивного бочкообразного тела.

— Здорово, ребята, — прогремел он. — Готовы?

— Да, господин обер-капитан, — отсалютовал Матиас. — Чудесный денек, правда?

Райнер тоже отсалютовал, и они выехали через главные ворота на дорогу, ведущую в Аульшвайг. Местность выглядела так же, как к северу от форта. Крутые, поросшие соснами склоны, переходящие в скалистые пики в снежных шапках. Воздух был очень прохладный, но под палящими лучами солнца им все равно было жарко в доспехах.

— Что, Майерлинг, — спросил Оппенгауэр, — привыкаете к нашей рутине?

Райнер улыбнулся:

— Да, сударь. Правда, задница моя еще не совсем привыкла.

Оппенгауэр расхохотался:

— Что, не жалеет вас Фортмундер?

— Так точно!

Они продолжали в том же духе час-другой, весело болтая, обмениваясь шутками и добродушными ругательствами. Райнер заметил, что копейщики и стрелки ведут себя более оживленно, чем в лагере. Они напоминали школьников, сбежавших от строгого наставника. Интересно, думал Райнер, дело в том, что их больше не муштруют и не грузят работой, или в том, что рядом нет пехотных офицеров? Он надеялся, что они расслабятся и это развяжет им языки, но едва разговор касался будущего или Гутцмана, который «покажет Альтдорфу», все переключались на другие, привычные для любой казармы темы.

Потом один из копейщиков запел про девушку из Нульна и пикинера с деревянной ногой,

и вскоре распевали все — солдаты, торговцы, извозчики, — причем чем дальше, тем более непристойными становились слова.

Но едва они затянули припев в шестой раз, как один из арбалетчиков упал с повозки со стрелой в груди. Прежде чем Райнер успел сообразить, что происходит, из леса полетела целая туча стрел. Погибли еще двое.

— Бандиты! — заорал Матиас.

— Засада! — прогремел Оппенгауэр.

Повсюду вокруг Райнера вставали на дыбы лошади и кричали люди. Уцелевшие арбалетчики палили по невидимому противнику. Стрелки Райнера заряжали пистолеты.

— Приготовьтесь! — крикнул Райнер. — Ждите цели!

Копьеносец упал, схватившись за шею.

Оппенгауэр встал на стременах. Стрела отскочила от его кирасы.

— Вперед! Скачите! Не останавливайтесь!

Арбалетчики погрузили раненых на повозки, возницы хлестнули лошадей, и те пошли тяжелым галопом. Отряды Райнера и Матиаса скакали по бокам, прикрывая их. Когда кавалькада заметно продвинулась вперед, из лесов за ними побежали оборванцы в старых кожаных штанах, закутанные в грязное тряпье. У них были копья и мечи.

— Давай, ребята! — Райнер и его люди выхватили пистолеты и палили налево и направо. Бандиты падали, крича и корчась. Жесткая выучка Фортмундера не пропала даром: люди Райнера действовали на удивление слаженно, правя лошадьми без помощи рук и при этом постоянно перезаряжая оружие и отстреливаясь.

— Майерлинг! — рявкнул Оппенгауэр. — Охраняйте тыл. Берегитесь их лошадок.

— Есть! Так, ребята, стройся в двойную колонну за последней повозкой. Стреляйте, как сможете.

Он оглянулся, пока его люди пропускали обоз вперед. Из лесов выскочили новые бандиты, на этот раз верхом на тощих горных малорослых лошадях, вполовину меньше боевого коня Райнера. Они скакали за отрядом. Стрелки легко могли от них уйти, но груженые повозки двигались медленно. Бандиты их догоняли.

Райнер в очередной раз выстрелил, и звук его выстрела слился с грохотом беспорядочной канонады. Лишь некоторые пули попали в цель, но одна оказалась особенно точна — она задела колено скачущей впереди остальных малорослой лошадки. Животное взвизгнуло, дернулось и полетело мордой вниз, увлекая за собой всадника. Еще два скакуна врезались в него сзади и тоже упали. Остальные, перескакивая через них, неслись дальше. Они приближались с каждым шагом.

Дорога круто обогнула выступающую скалу. Арбалетчики и купцы отчаянно пытались удержаться в повозках, подпрыгивающих на повороте. Райнер обнял коня за шею. Повозка с инструментом для шахты врезалась в камень, высоко подлетела и с силой грохнулась наземь. Один из небольших ящиков начал падать. Кто-то из арбалетчиков потянулся к нему, но ящик оказался слишком тяжел, он перелетел через заднюю стенку повозки, несколько раз подпрыгнул и упал набок. Другие повозки стали огибать его.

— Обер-капитан! — закричал Матиас. — Мы потеряли ящик!