Сломанные ангелы
Шрифт:
– О-о…
– Да. И мы разбились о стену дома. – Он оскалился: – Ребята, все случилось о-очень быстро…
Маркус Сутъяди.
Сверхъестественно красивое лицо, достойное быть в планетарной сети где-нибудь рядом с Лапинией. Миндалевидные, четко очерченные глаза, изящная линия губ. Лицо на редкость правильной формы. Мужское, с твердым подбородком и широким лбом. Прямые темные волосы.
Удивительно неподвижные черты – словно он принял обезболивающее. В целом его облик заставлял ощутить скрытую внутри энергию. Это красивое,
– Эй! – Я взмахнул перед ним рукой, как бы проверяя реакцию. Не смог удержаться. В миндалевидных глазах мелькнула едва заметная искра.
– Против вас выдвинуты серьезные обвинения, – сказал Хэнд, укоризненно покосившись на меня.
– Угу.
Мы ждали продолжения, и через секунду стало очевидно, что Сутъяди не желает говорить о сути дела.
Хэнд словно фокусник взмахнул рукой, и над его растопыренными пальцами повис информационный экран. Чертова запрограммированная магия.
Глубоко вздохнув, я увидел на экране укрупненное по плечи изображение одетого в военную форму человека, рядом с которым шла биоинформация. Форма ничем не отличалась от моей. Лицо знакомое. Хэнд сухо спросил:
– Ты убил этого человека. Можешь объяснить почему?
– Нет.
– Это и не требуется. – Я сделал жест в сторону изображения. – «Пес» Вьютин не нравился почти никому. Меня интересует, как именно ты его убил.
– Выстрелом в затылок.
Я кивнул.
– Умный мальчик. И он на самом деле умер?
– Да. Я выжег стек импульсом полной мощности.
Щелкнув пальцами, Хенд убрал свой магический экран.
– Хотя гауптвахта и была сбита, в «Клине» полагают, что со временем могут отыскать твой стек. Любому, кто его вернет, обещана приличная сумма. Ты все еще нужен им для публичной казни.
Хэнд снова покосился на меня.
– Насколько могу себе представить, это весьма неприятная процедура.
– Так и есть.
За всю службу в «Клине» пришлось видеть лишь два наглядных урока. Оба продолжались очень долго. Хэнд продолжал:
– Мне вовсе не доставит удовольствия знать, что тебя выдали «Клину». Но стоит ли рисковать, отправляясь в серьезную экспедицию с человеком, способным дойти до такой крайности в неподчинении командиру? Нужно знать подробности.
Сутъяди посмотрел на меня. Я незаметно кивнул – так незаметно, как только мог.
– Он приказал расстрелять каждого десятого из моих людей, – с трудом выдавил наш собеседник. Я снова кивнул, на сей раз сам себе. Кажется, из всех способов установления контакта с местными силами Вьютин предпочитал именно этот.
– Почему?
– Хэнд, какого черта! – Я повернулся на стуле, оборачиваясь к нему. – Его заставляли расстреливать своих людей, а он этого не захотел. Если это неподчинение, то я могу его понять.
– Бывали разные обстоятельства, и…
– Мы теряем время. – Я прервал Хэнда и снова обратился к Сутъяди: – Случись это снова, ты поступил бы иначе?
– Да. – Он показал зубы. Даже не знаю, было ли это улыбкой. – Я бы расфокусировал лазерный луч, чтобы поджарить всю его команду. Тогда меня не смогли бы взять.
Я взглянул на Хэнда. Закрыв рукой глаза, он покачал головой.
Сунь Липин.
Монголоидные темные глаза, широкие скулы. Роте опущенными вниз уголками, словно след от страдальческой улыбки. Лицо загорелое, с четкими линиями и волосами черного цвета, волной спускавшимися на одно плечо. Казалось, прическа держалась благодаря генератору электростатического поля. Спокойная, даже непробиваемая аура.
Я с сомнением задал вопрос:
– Ты покончила с собой?
– Так они сказали. – С этими словами опущенные книзу углы рта превратились в натянутую гримасу. – Помню, как нажала на спуск. Приятно, что мое намерение не изменилось от внешнего давления, – пуля скользнула под правой челюстью и прошла сквозь мозг, образовав при выходе абсолютно круглое отверстие в макушке.
– На таком расстоянии трудно промахнуться, – заметил я. Ее спокойный взгляд ничуть не дрогнул. Ответ прозвучал вполне здраво:
– Трудно, но можно.
Хэнд откашлялся и задал свой вопрос:
– Нельзя ли объяснить причины?
Липин несколько удивилась:
– Опять?
Хэнд с досадой объяснил:
– Вы общались с виртуальной конструкцией, а не со мной.
– А-а…
Она пошарила взглядом по сторонам, пытаясь что-то найти. Вероятно, искала периферию. Виртуальная среда не предполагала моделирование аппаратуры слежения, встраиваемой в сетчатку, – за исключением сотрудников «Мандрагоры». Но почему-то Липин не выказала удивления отсутствием «жучков». Наверное, помнила лишь старые версии.
– Мы столкнулись с автоматическим вооружением. Танки-пауки. Я пыталась остановить огонь через параметрические запросы, но встретилась с вирусом, встроенным в систему управления. Думаю, это был вариант Ролинга. – На долю секунды она поморщилась. – Времени было немного, что понятно. Во всяком случае, я не смогла вовремя отключиться и подцепила первый блок вируса. Пока он грузился, успела принять лишь одно решение.
– Весьма впечатляющая решительность, – сказал Хэнд.
Покончив с вопросами, мы вернулись обратно на крышу. Решили проветриться. Облокотившись на парапет, я наблюдал за мирной панорамой Лэндфолла в комендантский час. Хэнд отправился добывать кофе. Площадка позади меня оказалась пустой, а беспорядочно расставленные столы и стулья напоминали странное иероглифическое письмо, оставленное для спутников.
Пока мы сидели внизу, похолодало, и от ветра пустыни ощутимо знобило. На ум пришли слова Сунь Липин: «Вариант Ролинга».
На плацдарме Иненина нас уничтожил именно этот вирус. Вирус заставил Джимми де Сото вырвать перед смертью собственный глаз. Потом эта программная зараза стала популярным техническим новшеством, дешевым средством ведения войны. И теперь этот вирус был единственным из находившихся в распоряжении Кемпа.
Времена меняются, но рынок продолжает действовать. История идет своим путем, а вдоль этого пути сплошняком лежат мертвые. Остальные шагают вперед.