Сломанный Клинок
Шрифт:
Глава 14
***
Небольшой, площадью всего в один квадратный километр, полигон почти полностью занимал бушующий океан пламени всех возможных оттенков: от ярко-красного до тёмно-синего. Вздымались в небеса огненные вихри, разбрасывая густые снопы искр; ревели, накатывая одна за другой волны плотного, испепеляющего огня, оставлявшие после себя лишь выжженную дотла землю; разбухали бутоны взрывов, распускаясь пламенеющими лепестками всесжигающих цветов — так обретала воплощение ярость Мастера Огня, буйствующая в нём уже не первый день.
Выместить, выплеснуть, избавиться от пожирающего душу и разум чувства Такэда Харуки пытался несколько раз. И как это уже случалось, не мог найти успокоения, не мог избавиться от гнетущих
— Твари!!! Шелудивые псы!!! Уничтожу!!!
Вой подраненного хищного зверя, взалкавшего мести и крови тех, кто посмел открыть на него охоту, прокатился над полигоном, вырвавшись из груди обезумевшего мужчины. Любой, кто увидел бы его в тот момент, невольно испытал бы то двойственное чувство, что возникает при взгляде на сумасшедших — смесь жалости и опасения. Глава рода Такэда сильно изменился: традиционное кимоно болталось на нём, как на вешалке, щёки впали, под глазами, лихорадочно горящими тёмным пламенем ярости, образовались иссиня-чёрные круги. На месте прежнего, цветущего мужчины сорока лет от роду стоял почти что старик — даже в густых и чёрных, как смоль, волосах появились широкие пряди седых волос. Вздрагивающий от любого резкого звука, отчаянно нервничающий старик, надломленный ударами судьбы и насмешками провидения. Новая волна пламени зародилась у его ног и, поднимаясь все выше и выше, пока не достигла высоты человеческого роста, плавно покатилась вперёд, повинуясь движениям его дрожащих рук и усилиям воли. Надломленный, но не сломавшийся, Такэда Харуки был в ярости…
— А более полезного дела ты для себя, конечно же, не нашёл?
Саркастичный вопрос прозвучал для Харуки как щелчок кнута, полоснувшего его нервы. Оборачиваться нужды не было, говорившего он знал слишком хорошо. Родной брат, как-никак. Не просто брат, а близнец, связанный с ним особыми узами, объяснить существование которых человечество не могло до сих пор.
— Нобуо, зачем ты пришёл? Позлорадствовать? Или доказать мне свою правоту? Зачем? — спросил глава рода, тщетно пытаясь удержать контроль над "техникой". Вал огня на глазах утратил прежние размеры, дрогнул и прижался к земле, превращаясь в обыкновенный огонь, пожирающий землю. То же самое происходило и со всем полигоном — ослабевшая воля Мастера неспособна была более поддерживать буйство стихии.
— Зачем? Ты спрашиваешь меня? С каких пор тебе вдруг стало интересно моё мнение?! — насмешливо поинтересовался его старший брат, оставаясь у него за спиной. Насмешек Харуки не терпел никогда и не собирался этому учиться.
— Заткнись!!! — взбешённо взревел глава рода, стискивая кулаки и поворачиваясь к брату. — Как ты посмел со мной так разговаривать?!
Такэда Нобуо безмятежно улыбался глядя на взбешённого Мастера, словно просто глядел на собственное отражение в зеркале. До недавнего времени так оно и было, но, в отличие от своего младшего брата, горести, свалившиеся на род, не оставили на нём никаких следов. Глядя на Харуки он размышлял, что природа наконец-то расставила всё по своим местам. Ранее очень похожие братья были настолько разными по своей сути, настолько различались внутренним миром и взглядами на жизнь, что их сходство казалось им обоим злой насмешкой судьбы.
К судьбе оба они относились предвзято из-за того, какой хитрый фокус она выкинула при их рождении. Близнецы. Гордость отца и матери. Пока не оказалось, что старший, кому предстояло стать наследником, родился "пустоцветом", лишённым Дара. Наследие, причитавшееся обоим, в результате досталось только одному — младшему. Наследие в виде Дара, способностей, власти и даже любви родителей. Нет, от старшего сына не отказались, но ребёнок вырос, чувствуя на себе разочарованные взгляды, вырос в тени Харуки. Нобуо вырос, получил соответствующее воспитание, знания и поступил на службу государству, вернувшись в род только после окончания пятнадцатилетней военной службы, занял место командира родовой гвардии и почти сразу разругался с главой рода в пух и прах, отказавшись принимать участие в бесчестном, на его взгляд, нападении на род Маэда.
— Как я посмел?! Нет, брат, как ты посмел довести нашу семью до такого???!!! — взревел в ответ Нобуо, совсем не думая о том, что сильно рискует, высказывая эмоции подобным образом. — Почему ты сейчас здесь, а не там, где во имя рода и его процветания сражаются и гибнут его Воины?! Прекрати истерику!!!
Облачённый в металлическую броню лёгкого мобильного доспеха "Гончий", уставший, он только что вернулся из короткой, отчаянной битвы с отрядом наёмников, попытавшихся захватить ещё один из производственных объектов рода. В этот раз Такэда устояли — командир гвардии взял на себя полное командование и смог нивелировать преимущества противников ловким тактическим ходом: разместил группы быстрого реагирования в узловых точках инфраструктуры, чтобы успевать перебрасывать их в случае атаки за исчезающе короткие отрывки времени. В результате этого, наёмники не успели сделать свою работу до прихода подкреплений и отступили, причинив лишь поверхностный вред объекту атаки.
Упрёки брата вновь хлестнули главу рода по нервам, заставляя его дёрнуться так, словно тот плюнул ему в лицо. Дёрнуться, но уже без прежнего пыла, скорее из чувства противоречия, слишком много правды было в словах родственника. И всё же злость взяла своё, выразившись в неосторожных словах:
— Если ты не замолчишь, я…
— Убьёшь меня?! Смелее, брат! Потому что я не замолчу!!! Кто-то должен привести тебя в чувство!!! — заорал Нобуо главе в лицо и, недолго думая, ухватил брата за воротник кимоно, приподнял и как следует встряхнул: — Хватит!!! Ты нужен семье!!! Некогда распускать сопли.
Встряска помогла опешившему от такого натиска Харуки — багровая пелена гнева спала, воззвания Нобуо достигли своей цели, достучались до его разума. Когда брат поставил его на землю, Харуки согласно кивнул, усилием воли подавляя эмоции:
— Что ты предлагаешь? И что я пропустил?
— То, что ты пропустил, уже неважно. — отмахнулся от него командир гвардии. — Первое: мне нужна полнота власти над нашими силами. И чтобы ты не лез больше со своими гениальными затеями в войну. Оставь тактику и стратегию мне, хорошо?
Такэда Харуки поморщился, сплюнул, согласно кивнул и побрёл прочь с полигона. Ярость и гнев ушли, сменившись глухой и давящей на душу тоской, появившейся совсем недавно, после первого в его жизни поражения.
— Ты получишь всё что хочешь, Нобуо. Полную поддержку. Если понадобится, я буду лично выполнять твои требования. Только найди мне этих псов… Помоги отомстить за сына.
— Помогу. В этом и состоит мой Долг. Просто занимайся своим делом. Финансы, внутреннее управление, внешние отношения. У нас перебои с поставками, люди, стыдно сказать, вот-вот разбегутся от нас. Ты нужен семье как прежний глава — сильный, уверенный в себе руководитель.
Харуки продолжал идти, торопливо, как будто хотел сбежать подальше. Он и пытался это сделать. Но не с полигона, а от воспоминаний. От серии ярких образов, ужасным калейдоскопом завертевшихся в его сознании…
…Раздолбанный в хлам "Ронин" у его ног — застывший в предсмертной агонии боец в пехотном доспехе распластался неподвижной, укоряющей статуей, в луже, вытекающей из сочленений и рваных отверстий крови. Светло-серая многослойная броня не смогла защитить бойца от скрестившихся на нём очередей сразу из пяти автоматических турелей — крупнокалиберные пули размолотили стыки бронепластин, надорвали, проломили защиту и добрались до человеческой плоти, превратив её в мешанину из металла, пластика, крови, костей и мяса. Сквозь дыры в броне было видно, как соединяются разорванные человеческие мускулы и псевдомускулатура доспеха, как проводка оплетает обломки торчащих костей. Шедевр отвратительного биомеханического искусства запечатлелся в его памяти отчётливо, до каждой ужасающей детали. Пехотинец в "Ронине" умирал долго и мучительно, став первым кошмаром из многих. А их было ещё предостаточно.