Сломай меня
Шрифт:
– А ты старый перетраханный индюк! – зло прошипела девушка. Она стала носиться по комнате, собирая собственные вещи. Быстро сложив их на кресле, Женька переоделась в пижаму и забралась под одеяло, повернувшись спиной к Кириллу. – Уходи. Я буду спать.
Громов только закатил глаза и направился к выходу из комнаты.
– Спокойной ночи, – раздражённо сказал парень, но тут же остановился, вслушиваясь в тихий голос за его спиной.
– Ты больше никогда не увидишь моих слёз, слышишь? Я с ума буду сходить, но буду держать всё в себе. Ты хотел, чтобы я научилась тебе доверять? Никогда в жизни я не доверюсь человеку, который предал меня и мои чувства, ясно? Сама себя не узнаю, если честно. Всегда была такой сильной, боролась, а теперь реву, как сука, каждый день. Это же надо быть такой дурой, чтобы влюбиться в такого, как ты. Ненавижу тебя, – её судорожный вздох, а он просто стоял и хмурил брови. – Свободен.
Кирилл громко хлопнул дверью её спальни. С трясущимися руками, быстрым шагом он добрался до кабинета, открыл бар и достал оттуда бутылку хорошего коньяка.
***
Больше всего сейчас хотелось поговорить с кем-то родным, кто поймёт тебя и поддержит, а по возможности направит на путь истинный. Такой ангел-хранитель был и у Громова – Михаил Селезнёв, однокурсник и по совместительству лучший друг Кирилла. Они учились вместе ещё в школе, потому их дружба была крепкой, закалённой годами.
В кафе, где договорились встретиться друзья было немного душно, но приятная музыка и уютная обстановка немного отвлекала. Кирилл вздрогнул, когда услышал над ухом громкое:
– Привет, родной. Забыл совсем меня, всё с бабами пляшешь где-то?
– Ага. С бабами. Нет, серьёзно, лучше бы с бабами…
– На мужиков потянуло? Господи, Громов, от кого-кого, а от тебя не ожидал… – театрально вздёрнув светлые брови, воскликнул Селезнёв.
– Да ты дурак что ли? Короче…
Рассказ получился долгим и бессвязным, но не был бы Миша его лучшим другом, если ли бы не умел вычленить из эмоционального словесного потока нужную ему информацию.
– Только не говори, что она тебе нравится.
– Да хрен знает, Миш. Серьёзно. Вроде понимаю, она моя приёмная дочь, ей шестнадцать, тяжёлая судьба и всё такое…. Но когда она раздеваться стала передо мной, у меня в голове, кроме того чтобы её трахнуть, вообще ничего не было. Сам не знаю, как смог вообще остановиться. Это ненормально, да?
– Это пиздец, как ненормально. Зачатки педофилии, дружище?
– Иди в жопу. Я тебе душу изливаю, а ты…
– Слушай, а поцеловал ты её зачем?
– Она никогда раньше толком не целовалась, а тут сосалась с этим Стасом и ходит довольная, как мартовская кошка. Вот я и решил ей показать, что такое настоящий поцелуй. Ну, типа я её учил…
– Это теперь так называется?
– Повторяю: иди в жопу.
– Ладно, не злись. Я только одно хочу сказать: она мелкая и глупая ещё, завтра ей понравится Федька из соседнего подъезда, и она по нему слюни пускать начнёт. А тут получится, что ничего не было и ты ни причём, будешь жить дальше своей жизнью. А если переступишь рамки дозволенного, можешь всё испортить. Станешь как бы зависим от неё, что ли? Она просто видит в тебе поддержку и заботу, которую ей не давал никто до тебя. Ей хочется быть рядом с тобой, а она, по наивности, путает это с любовью. Не стоит от неё многого ожидать. Сейчас всё устаканится, ты держи себя в руках, не злись на неё, будь примерным папочкой. Если сложно с недотрахом бороться – сходи на блядки к этой Ларе твоей, она не откажет, я думаю. Просто отпусти эту ситуацию, мне кажется, что ты себя накручиваешь.
– Ты прав. Но сказать – проще всего, а вот сделать… Вот как объяснить, что меня жутко раздражает этот Стас? Вроде нормальный парень и всё такое… Но когда он её трогает – меня в дрожь бросает. Это ревность?
– Может, ты просто влился в роль строгого папаши?
– Может…
***
Хмуря тонкие бровки, рыжая сидела перед зеркалом. Перед ней лежала огромная палитра косметики, в которой было всё: от разнообразия теней до пудры и блесков для губ. Этот чемоданчик с выдвижными конструкциями ей подарил Кирилл, буквально через неделю после её переезда в этот дом. Как этим пользоваться, Женька не знала. Ну, в теории, конечно, представляла, куда что мазать, но вот практики не было: в детдоме не перед кем было красоваться.
Открыв ноутбук, она нашла первый попавшийся урок макияжа. Это видео заинтересовало тем, что без косметики эта девушка была совершенно безликой и неинтересной (каковой себя считала и Женя), а вот после трёх слоёв штукатурки становилась просто богиней.
Повторять за девушкой из видео было нетрудно: кисточки были удобными, да и предрасположенность к рисованию позволяла делать ровные контуры и стрелки. Закончив, Женя долго смотрела на своё улыбающееся отражение. Сейчас она действительно нравилась себе: красивые ярко выраженные глаза, тёмные длинные реснички, практически бесцветные, но чувственные губы.
Волосы, которые обычно в беспорядке торчали в разные стороны, Женя вытянула утюжком, немного завив на концах. Надев на себя лёгкое бежевое платье с тоненьким ремешком на талии, девушка покрутилась перед зеркалом. Красивая. Впервые Соколова считала себя такой.
Надев на ножки лёгкие однотонные балетки, прихватив маленькую сумочку через плечо, Женька вышла из комнаты. Глубоко вздохнув, она три раза постучала в кабинет Громова и, услышав усталое «входи», медленно вошла в комнату.
Кирилл наградил рыжую долгим изучающим взглядом. Женька могла поклясться, что видела, как дёрнулся его кадык, когда парень судорожно сглотнул. Внутри у девчонки всё трепетало: реакция Громова на её новый образ была просто сумасшедшей.
Девушка лёгкой походкой продефилировала до кресла, которое стояло напротив стола парня, за которым он и сидел.
– У меня мало времени, Стас уже ждёт меня внизу. Я лишь хотела сказать, что иду гулять. С ночевой. Мы, вместе с его друзьями, поедем к нему на дачу, – уверенно и немного нахально сказала Женя, гипнотизируя Кирилла взглядом.
– Ты серьёзно думаешь, что я отпущу тебя с пьяной компанией парней-подростков в какую-то Хурхуяновку?
– Это дачный посёлок недалеко от города, всего пять километров. Я скажу тебе адрес. В этой компании будут девушки, не волнуйся. Наркоманов и алкашей там нет, они же все футболисты-спортсмены.
– Я не хочу тебя пускать, – Кирилл опустил глаза, обдумывая важное решение в своей голове. Действительно, отпускать её туда совсем не хотелось, но с другой стороны, о каком доверии может быть речь, если он будет ей всё запрещать? – Пообещай мне, что будешь отвечать на мои звонки. Если не ответишь хотя бы на один, я сразу же соберусь и приеду за тобой.
Женя молча кивнула и с отстранённым выражением лица отправилась за дверь кабинета. Почему-то внутри что-то сжималось от негодования. Ей хотелось, чтобы он запретил ей, чтобы она знала, что ему не всё равно. Чтобы она злилась и била посуду, а он бы успокаивал её, сжимая в объятиях.