Сломленные души
Шрифт:
— Не знаю. Давай посмотрим. — Он берет коробочку из моих рук и открывает ее.
Затем достает золотое кольцо. Желтый бриллиант сияет под светом верхнего освещения. Моя рука слегка дрожит, когда Паша поднимает ее и целует кончики моих пальцев.
— Mishka, ты выйдешь за меня замуж?
— Да, — шепчу я.
Паша улыбается и надевает мне на палец кольцо. Я шмыгаю носом и прыгаю в его объятия, зарываясь лицом в его шею.
— А что бы ты сделал, если бы я выбрала не ту коробку? — спрашиваю я.
— Ты никогда не ошибешься, детка.
—
Его ладонь гладит мою спину, и он смеется.
— Ты ненавидишь хрустящие хлопья.
— Да, но что, если бы я решила попробовать еще раз?
Он просто пожимает плечами.
Я отстраняюсь и смотрю на него, пока до меня доходит смысл его слов. «Ты никогда не ошибешься».
— Что?
Я сужаю глаза.
— Опусти меня.
— Почему?
— Мне нужно кое-что проверить.
Когда мои ноги касаются пола, я поворачиваюсь к столу, где выстроились в ряд остальные четыре коробки с хлопьями. Я беру первую, ту, что с медом, и открываю. Сверху на пакете с хлопьями лежит красная бархатная коробочка. Открыв ее, обнаруживаю кольцо, такое же, как на моем пальце, вложенное в белую шелковую подушечку. Я оставляю коробочку на столе и беру следующую упаковку с хлопьями. И следующую.
Коробку с хрустящими хлопьями оставляю напоследок. Я бы никогда не выбрала хрустящие, Паша это прекрасно знает, но когда их открываю, там тоже оказывается коробочка с кольцом. Я кладу ее на стол рядом с остальными четырьмя. В каждой из них он спрятал по кольцу.
Паша обхватывает меня за талию, прижимается ко мне сзади, но я не поворачиваюсь. Я не могу оторвать глаз от четырех дополнительных коробочек, в которых лежат одинаковые кольца.
— Почему? — шепчу я.
Он крепче сжимает мои руки.
— Потому что мне нужно было, чтобы ты поняла.
— Что, Паша?
— То, что ты не можешь принять неправильное решение, детка. — Он целует меня в макушку. — Даже в таком простом выборе вкуса хлопьев.
* * *
Месяц спустя
— А что, если я сойду с ума? — спрашиваю я, и мой голос звучит придушенно.
Сиенна отрывается от туфель, которые помогает мне обуть.
— Ты не сойдешь с ума, Ася.
— Да, я знаю… — Я поднимаю руку и грызу ноготь. — Но что, если сойду? Там же… двести человек.
Сиенна выпрямляется, отводит мою руку от рта и берет меня за плечи.
— Ты не испугаешься. Ты войдешь туда, встанешь рядом с мужчиной, которого любишь и который без ума от тебя, и у тебя будет лучший день в твоей жизни.
— Конечно, но…
— Знаешь, я тут подумала, — продолжает она. — Когда вы с Пашей решите завести детей, может, ты позволишь мне выбрать им имена? Тетя позаботится о том, чтобы они были особенными.
Я в ужасе смотрю на сестру. Я ни за что не позволю ей выбирать имена для моих детей. Иначе рискую, что они будут названы в честь шоколадных батончиков или других конфет. Или еще хуже.
Сиенна поднимает на меня глаза и усмехается.
— Расслабься. — Она хихикает. — Я просто шучу. Но признай, что выходить на улицу перед всеми
— Ну конечно. — Я фыркаю.
— Все будет хорошо. Не волнуйся.
Я расправляю платье в тысячный раз.
— Может быть, мне следовало выбрать белое платье. Что если люди…
— Это твоя свадьба. Ты можешь надеть все, что захочешь, Ася. — Она смотрит на мое ярко-желтое кружевное платье и ухмыляется. — Мне нравится! Ты как будто принцесса из сказки.
— Думаешь, Паше понравится?
Сиенна берёт меня за лицо и наклоняется ближе.
— Этот мужчина безумно влюблен в тебя, ты могла бы прийти к нему в кухонной тряпке, и он пожирал бы тебя глазами.
Я смеюсь.
— Не могу поверить, что выхожу замуж.
— Я тоже, милая. — Она фыркает. — Пойдем. Артуро ждет. Да и мне не хочется испортить макияж раньше времени.
Сиенна крепко сжимает мою руку, когда мы выходим из номера и спешим по коридору отеля к большой деревянной двери в конце, где ждет Артуро. Оставив меня с братом, Сиенна проскальзывает в зал бракосочетаний, захлопывая за собой дверь. Через несколько мгновений до моего слуха доносятся первые звуки мелодии.
Не свадебный марш.
— Готова? — спрашивает Артуро.
Я киваю, стараясь держать дыхание под контролем.
Музыка становится громче, когда перед нами медленно открывается дверь. Это «Лунная соната». Мы выходим в коридор.
Паша стоит в конце прохода, не сводя глаз с меня, и следит за каждым нашим шагом. Когда Артуро ведет меня вперед, мне приходит в голову мысль, что что-то не так. Учитывая, что я словно сгусток нервов, неудивительно, что понимание пришло только тогда, когда мы почти достигли места назначения.
Я растерянно моргаю. Паша одет в черные джинсы и черную футболку. Он знает, что меня не смущает, когда он в костюме, так почему же пришел в джинсах? Я поворачиваю голову к брату, блуждая глазами по его джинсам и футболке «хенли», пока не дохожу до его лица.
— Твой русский установил дресс-код для свадьбы, — объясняет он, продолжая идти.
Я глубоко вздыхаю и смотрю на гостей, сидящих слева от нас. Сердце трепещет в груди. Перевожу взгляд на правую сторону. Все то же самое. Все до единого мужчины одеты в джинсы и футболки с длинными или короткими рукавами. Даже наш дон, который сидит в первом ряду со своей женой. Я никогда в жизни не видела Сальваторе Аджелло в футболке. Да и вообще, думаю, никто не видел. Кроме, может быть, его жены.
Я перевожу взгляд на Пашу, вижу, что он улыбается, и не могу больше сдерживать слезы. Поэтому позволяю им скатиться по щекам и широко улыбаюсь, когда брат передает меня на руки будущему мужу.
Паша подносит мою руку ко рту и целует мои пальцы.
— Все хорошо, mishka?
— Да, — отвечаю я, — все отлично Pashenka.
* * *
Мы стоим у шведского стола, когда у Артуро звонит телефон. Я отворачиваюсь в сторону и передаю сервировочную ложку стоящему рядом со мной пожилому мужчине, когда замечаю напряжение в голосе Артуро.