Слова человека без слов

Раджниш Бхагван Шри

Вы родились. Рождение только открывает возможность, это начало, совсем не конец. Вам еще предстоит расцвести.

Ваша первая и важнейшая задача — расцвести, стать пол­ностью осознающими, полностью бдительными, сознатель­ными; и только тогда вы сможете увидеть, чем вы можете по­делиться, как вы можете решить свои проблемы.

Одно я знаю точно: когда вы расцветете, вы начнете де­литься. Это неизбежно.

Когда цветок раскрывается, ему уже невозможно сдержать свое благоухание — его невозможно спрятать. Благоухание все равно будет распространяться. Оно поплывет

во всех направ­лениях.

Поэтому, прежде всего, станьте удовлетворенными, стань­те наполненными. Сначала будьте, и скоро из вашего сущест­вования благоухание потечет к другим. Это будет не служба, вы просто будете дарить всем свою великую радость. И нет большего наслаждения, чем делиться своей радостью.

Власть нужна только для того, чтобы приносить вред. Иначе достаточно любви, достаточно сострадания.

Нет никакой необходимости в войнах; нет никакой необ­ходимости в нищете. Мы имеем достаточно денег, достаточно ресурсов, но семьдесят процентов мировых ресурсов вклады­вается в войны. Если вернуть эти семьдесят процентов, несу­щие смерть человечеству, то каждый из нас станет достаточно богат. Все бедные люди смогут подняться на очень высокий уровень жизни.

Идеи Маркса, Ленина, Сталина, Мао… вся их философия заключалась в том, чтобы опустить всех богатых людей до уровня средней бедности. Они называли это коммунизмом; я считаю это глупостью.

Моя идея заключается в том, чтобы поднимать всех бед­ных людей выше и выше, чтобы все достигли уровня богатей­ших людей.

Нет никакой нужды в нищете.

Я тоже хотел бы видеть общество бесклассовым, но все-­таки состоящим только из богатых людей.

Человек может прожить действительно богатую, блаженную и полную экстаза жизнь. Но сначала он должен стать от­ветственным за себя.

Все религии учили вас уклоняться от вашей ответствен­ности и перекладывать ее на Бога, — но ведь Бога нет.

Мой подход состоит в том, чтобы вы сами стали творцом.

Вам нужно высвободить свою творческую энергию. А это будет возможно только в том случае, если этот Бог, который не больше, чем божок, будет устранен, будет полностью стерт из вашей картины мира.

Да, в начале вы будете ощущать пустоту, потому что оп­ределенное место в вас было занято Богом. Он там жил мил­лионы лет; священный алтарь вашего сердца был заполнен идеей Бога. И теперь, когда вдруг его не стало, вы чувствуете пустоту, страх, беспомощность. Но это очень хорошо, если вы ощущаете пустоту. Это хорошо, что вы боитесь. Это хорошо, что вы стали беспомощными, — потому что именно такова ре­альность, а то, что вы чувствовали раньше, было фикцией. Фикции вам не помогут. Они могут дать вам некоторое утеше­ние, но утешения бесполезны.

Вам нужна трансформации, а не утешение. Если вам что-то и нужно, так это вовсе не утешение, а излечение от всех бо­лезней, которые вы в себе носите.

Истина — это откровение. Она уже в вас есть. Вам не нужно ее изобретать, вам не нужно ее находить.

Журналисты продолжают гнаться за сенсациями. Их биз­нес полностью зависит от сенсаций. Они эксплуатируют ни­зшие инстинкты человечества.

Есть одно старое определение философа: философ — это слепой человек, который в темном доме, без света, темной ночью, ищет черного кота, которого там нет. Это старое опре­деление философа. Позвольте мне кое-что к этому добавить:

Журналист — это тот, кто нашел кота. Это становится ново­стью.

Я продолжаю давать вам правильные ответы на непра­вильные вопросы, но ничего лучшего я не могу сделать. Я по­нимаю, что вы не можете задать правильный вопрос. Но я не могу вам дать неправильный ответ, так что же мне делать? Ведь это все продолжается. Вы продолжаете задавать непра­вильные вопросы. Но меня не очень-то волнуют ваши вопро­сы. Я говорю то, что хочу сказать. А ваши вопросы — это для меня просто повод говорить.

Вы — гармоничное целое.

Все в вас составляет единое целое. Вы не сможете обога­тить какую-то одну часть себя и обеднить другую. Вы повреди­те целому, целое станет либо обедненным, либо обогащен­ным. Вам нужно принять свою целостность.

Поэтому просто живите, живите с полной энергией. За­жгите факел жизни сразу с обоих концов. Только тогда вы сможете умереть в блаженстве, улыбаясь.

Улыбаться в преддверии смерти может только тот, у кого в жизни не было ни одного непрожитого момента, над кем уже ничто не стоит, вопрошая: "А как насчет меня?", у кого ни­чего не осталось незавершенным.

Если ничего не осталось незавершенным, если каждый момент был прожит полностью, в вас остается лишь тишина.

Когда вы полностью проживаете каждый момент, то на будущее ничего не остается, потому что завтрашний день ин­тересует только тех, кто не живет сейчас: если вы не сделали что-то вчера, вы хотите сделать это завтра.

Но когда в прошедшем дне ничего не осталось незавер­шенным, тогда вам ничего не нужно откладывать на завтра. Тогда сейчас — это все, что у вас есть.

Я жил, не задумываясь о прошлом, не заботясь о буду­щем. И я понял, что жить можно только так.

Иначе вы только будете думать, что живете, но не будете жить на самом деле.

Вы будете надеяться начать жить, но так и не начнете.

Вы будете помнить, что когда-то жили, но не будете жить сейчас.

Вы будете жить либо в памяти, либо в воображении, но никогда не в реальности.

Существование знает только одно время, и это время — на­стоящее. Три разных времени созданы нашим языком. Три времени создали три тысячи недоразумений в нашем уме.

Существование знает только одно время, и это сейчас, и это время вовсе не бежит, оно совершенно неподвижно.

Когда вы полностью здесь, когда прошлое не тянет вас ку­да-то назад, а будущее не влечет вас куда-то вперед, вы оста­навливаетесь.

На мой взгляд, медитация, это значит просто быть в дан­ном моменте, быть полностью в данном моменте. Это так прекрасно, так благостно, так свежо. Это состояние никогда не старится, оно никогда не уходит.

Сильнейшая человеческая потребность — это быть кому-то нужным. Иначе человек в полном смятении. Но деревья, об­лака, солнце, луна, звезды, горы — все это, кажется, вами вовсе не интересуется.