Словен и Рус

Носовский Глеб Владимирович

Яко самех вас любезно лицем к лицу целую и сердечне приемлю, яко други сердцу моему и напреднейши подданницы нашему владычеству. И сию милость даю вашему величеству. Аще каковый народ вселится во пределех вашего княжества от моря Вяряжскаго и даже до моря Хвалижскаго, да будет вам и по вас сродству вашему подлежими вечней работе. Во иныя же пределы отнюд да не вступит нога ваша.

Сие же достохвалное дела затвержено сим нашим листом, и подписано моею царскою высокодержавною десницею, и запечатано нашим же царским перстнем, и дано вашей честности на веки безконечныя. Аминь.

Писана же сия наша грамота в месте нашего предела, в Велицей Александрии, месяца примоса

началнейшаго дня». [745:3], л. 311–311 об.

Эта грамота царя Александра была вывешена на всеобщее обозрение в святилище славян в городе Ростове Великом – то есть недалеко от Ярославля и Костромы – и в честь нее был установлен ежегодный праздник:

«Сии же князи Словенорустии, иже таковыя высокия чести сподобишася от вседержавнаго того самодержца прияти сию пречестнейшую епистолию, почитаху велми, и по правую страну идола Велеса во граде Ростове, и честне покланяхуся ей, и праздник честен творяху в началный день примоса месяца» [745:3], л. 311 об.

Затем Русский Летописец рассказывает о славянских князьях Лахерне и Халохе, их неудачном походе на Царьград и об основании Влахернского монастыря в Царь-граде. Этот рассказ любопытен тем, что сегодня историки совсем по-другому описывают данные события. В частности, они не связывают название знаменитого Влахернского монастыря в Царь-граде с именем русского князя. Русский же Летописец описывает эти события так:

«По сим же многим летом прешедшим, восташа во языце Словенстем два князя: Халох и Лахерн. И начаша воевати скифетры земли Греческия. Приходиша же и под самый той Царствующий град и многа зла и кровопролития сотвориша скифетру Греческого царствия. И храбрый князь Лахерьн под Царствующим градомъ убиен бысть близ моря. Место же то и доныне зовется Лахерново, на немъ же и монастырь честенъ возгражен во имя Пречистыя Богородицы. И множество тогда безчисленно руских вой под стенами града падоша. Князь же Халох, язвенъ велми, со оставшими возвратися восвояси» [745:3], л. 311 об.

Кстати, то, что сегодня показывают туристам в Стамбуле в качестве Влахернского монастыря – новодел XIX–XX веков, рис. 6, рис. 7, рис. 8. Подлинный Влахернский монастырь, как считается, полностью сгорел уже в 1434 году: «Особенно известны были Влахерны по Богородичной церкви, построенной императором Львом Великим, при котором в 474 году положены были в эту церковь честные ризы Пречистые Девы Богородицы, принесенные из Палестины; память этого события празднуется Православной Церковью 2 июля. Храм этот сгорел в 1434 году; ныне виднеются только малые остатки его (написано в конце XIX века – Авт.). Частицы хранившихся здесь одежд Богоматери показываются теперь в разных местах, например, в Москве, в соборах Успенском и Благовещенском» [988:00], статья «Влахерны».

Рис. 6. Новодельный «Влахернский монастырь» в Стамбуле, построенный в XIX–XX веках. Фотография 2008 года.

Рис. 7. Новодельная «рака для ризы (или омофора) Богородицы» во Влахернском монастыре в Стамбуле. Наверху в центре помещена живописная картина, изображающая тонущие ладьи русских князей, напавших на Царьград. Фотография 2008 года.

Рис. 8.

Картина, изображающая тонущие ладьи русских князей, предпринявших неудачный поход на Царьград. Имена этих князей историки уже не помнят, но Русский Летописец доносит до нас эти имена: Лахерн и Халох. По имени погибшего под стенами Царьграда князя Лахерна и был назван Влахернский монастырь. Фотография 2008 года.

Где именно находился подлинный Влахернский монастырь мы не знаем. Возможно, он был в Еросе.

После рассказа о Лахерне и Халохе Русский Летописец сообщает об Андрее Первозванном, а также об основателях бортнического пчеловодства на Руси – мордовских князьях Диюлеле и Дидилакте:

«Живяху же словяне и руси отнюд погани яко скот, не имуще закона. О них же свидетельствует в хождении своемъ блаженный Андрей Первозванный, яко отнюдъ невегласи тогда и погани быша. В Сидерех же, еже есть в Мордве, и в Черемисех тогда княжаху два брата: единому имя Диюлел, а другому Дидилакт. Невегласи же богами их нарицаху тогда за то, иже пчелы имъ налезоша и борти верх древия устроиша» [745:3], л. 311 об.

3Б. Автор «Повести временных лет» всю эту древнюю новгородскую историю, изложенную в Русском Летописце, опускает. Это понятно. Его цель – начать историю Руси с Киева, а не с Новгорода. Его внимание привлекло здесь лишь краткое упоминание об Апостоле Андрее. Тут он пускается в многословные рассуждения. Сначала описывает «путь из варяг в греки» – полностью бессмысленный с точки зрения географии (см. подробности в нашей книге «Новая хронология Руси»), но такой, чтобы по нему апостол Андрей смог добраться до места днепровского Киева, чтобы иметь возможность предсказать будущее появление и величие этого города.

<<И прииде в устье Днепрское, и отоле поиде по Днепру горе (вверх – Авт.), и по прилучаю (по случаю – Авт.) прииде, и ста под горами на березе (на берегу – Авт.). И встав заутра, и рече к сущим с ним учеником: «Видите ли горы сия? Яко на сих горах въсияет благодать Божья. Имаеть град велик быти и церкви многи имаеть Бог воздвигнути». И вшед на горы сия и благослови а (их – Авт.), и постави кресть, и помолися Богу, и слезе с горы сия, ИДЕЖЕ ПОСЛЕ БЫСТЬ КЫЕВ, и поиде по Днепру горе (вверх – Авт.)»>> [716], с. 12.

Затем в «Повести временных лет» идет длинный и довольно мутный рассказ об основании города Киева на земле полян, то есть – НА ПОЛЬСКИХ ЗЕМЛЯХ. Говорится о трех братьях – Кие, Щеке и Хориве – и о сестре их Лыбеди. Откуда именно взялись эти братья и кто они были такие, не объясняется. Рассказ начинается с того, что «были три брата», которые построили город и назвали его Киевом по имени Кия, старшего из них. Далее прибавляется, что были они мудры и смышлены и назывались они полянами – то есть, поляками. И «от них же суть поляне (поляки – Авт.) в Кыеве и до сего дни» – пишет киевский черноризец.

Затем он переходит к опровержению «неправильного» мнения о том, что Кий, дескать, был не основателем Киева, а простым перевозчиком через реку. Если бы Кий был простым перевозчиком, то не ходил бы в Царьград – пишет он.

Потом он пускается в сбивчивые и туманные рассуждения, из которых видно, что про хождение Кия в Царьград он толком ничего не знает. А пользуется лишь слухами. Кроме того, выясняется, что город Киев был не один. Кроме днепровского Киева существовал еще какой-то Киев на Дунае. В переводе на современный русский язык эти рассуждения черноризца звучат так (исходный текст см. в скобках ниже):