Слово Гермионы

Сейтимбетов Самат Айдосович

Какой-то важный шишк приехал проводить расследование?

Важная компания проходит в центральные ворота, не замечая меня. Представив охуение фанатов, которые качают Гарри — а тут раз, и директор с зельеваром! — тихо хихикаю. Думаю, компашка пришла на стадион не просто так. Раз уж все ученики вместе, сделают парочку громких объявлений. Типа того, что живчик — инструктор рукопашной магии и теперь будет от заката до рассвета давать обязательные уроки всем подряд.

Хм-м-м, но к чему тогда тут родители пострадавших? Что-то не вяжется.

— Уважаемые ученики и преподаватели

школы Волшебства и Чародейства Хогвартс! — разносится над стадионом голос Дамблдора. — Сообщаю вам, что совет попечителей школы отстранил меня от должности директора. Моим временным заместителем, пока совет не подберет нового директора, назначается декан Гриффиндора, уважаемая Минерва МакГонагалл. Прошу всех помнить, что в школу вы приехали учиться! Также прошу не устраивать беспорядков и помнить, что в Хогвартсе помощь всегда приходит к тем, кто в ней нуждается!

Вслушиваясь в крики, улюлюканье и возмущенные возгласы, загремевшие после слов Дамблдора, задумываюсь. К чему эта публичность? Да еще и при родителях пострадавших учеников? Ох, что-то темнит дедушка Альбус, темнит и наверняка опять крутит многослойную интригу. И эти незнакомцы — кто они? Впрочем, загадка разгадывается и без моего участия. Мужик с тростью оказывается отцом Драко и одним из двенадцати попечителей Хогвартса. Живчик же — министр магии Корнелиус Фадж, вот так вот, ни больше, ни меньше. Формальный глава всех британских магов примчался спасать элитных школьников, хе-хе.

Дамблдор хлопает в ладоши и исчезает. Ага, сместили его, аж два раза.

Директорские права остались при дедушке Альбусе, и теперь немного понятнее, к чему такая публичность. Тот же прием, что и в прошлом году. Подтолкнуть злодея к открытому выступлению и нанести удар. Зуб на холодец, сидит сейчас Дамблдор у себя в кабинете и чаи гоняет в компании Шляпы и феникса. Так-так, что там министр вещает? Неплохо, неплохо. Два товарища, которых принял за его телохранителей, боевые маги Министерства. Останутся в Хогвартсе, пока не найдут и не прибьют Ужас Слизерина. Люциус Малфой, опираясь на трость, обозначает улыбку.

Отец Драко, видимо, считает себя тонким интриганом, переигравшим Дамблдора.

Формально, конечно, он победил. Дамблдор смещен. Два боевых мага забьют сапогами любую тварь, особенно если привыкли работать в паре. Скоро жертв расколдуют, и можно приписать эту заслугу отсутствию Дамблдора в школе. Типа, пока дедушка Альбус был — дети каменели, а как исчез — сразу расколдовались! Главное, правильно подать историю в СМИ, и потом хоть заоправдывайся.

И самое главное: Люциус знает первоисточник — открывашку Тайной Комнаты.

Можно не сомневаться, дневник будут искать и днем, и ночью, вначале тайно, затем явно.

Пошумев, ученики все-таки вспоминают просьбу Дамблдора и не устраивают беспорядков, хе-хе. Победа Гриффиндора над Хаффлпаффом в квиддич, о которой раньше судачили бы месяц, теперь быстро отходит в тень. Боевые маги Министерства, слоняющиеся по школе, как-то не внушают уверенности окружающим. Дамблдору верили и считали, что при нем Хогвартс неуязвим (кстати, совершенно напрасно). Маги Министерства

такой надежды в учащихся не будят. По башням и подземельям Домов ползут первые щупальца настоящей паники.

Дети накручивают сами себя, и некому остановить волну истерики.

Префекты, преподаватели и привидения постоянно патрулируют коридоры, водят учеников на уроки и в туалеты, плохо и мало спят, и о чем там шепчутся дети, не слишком интересуются. В результате маленький смерчик страха на глазах превращается в настоящий тайфун безумия. Всего недели после матча хватает, чтобы рынок подпольных амулетов разросся втрое, а минимально безопасной единицей передвижения становится толпа в дюжину человек.

Все, кто хихикал над кошкой Филча, теперь без устали обвиняют, что тогда не рассмотрели признаки надвигающейся беды. Кого обвиняют? Да всех подряд, главное, что не себя! Будь я социологом, о, какую дивную докторскую можно было бы написать по мотивам этих дней! Там хватило бы, помимо докторской, на две монографии и звание академика, и еще осталось бы.

Учеба оказывается практически парализована, и учителя сильно злятся, одновременно зевая.

Только Снейп как и прежде невозмутимо троллит учеников, дает задания и расхаживает по кабинету, не выказывая ни малейших признаков усталости. Ну да, ну да, он же зельевар, всегда может сварить себе пару бодрящих коктейлей. Остается только вздыхать и признавать правоту мадам Помфри. Молодому растущему организму имени меня противопоказаны энергетики, стимуляторы и прочие бодрящие зелья. Сожаление мое, впрочем, довольно слабое. Тело, имевшее прокачанные мозги и получившее физическую выносливость, отлично работает и без искусственного подбадривания.

Интересно, а что будет, если попросить магов Министерства об уроках?

Тут еще надо заметить, что по мере разрастания безумия нарастает и желание защитить себя. Подпольный рынок не зря так разросся, дети не верят в то, что успеют отбиться заклинаниями. Правильно, в общем-то, не верят. Физкультуры нет, правильной боевки нет, откуда ж тогда браться навыкам? При этом, как и у людей, магических детишек на такие занятия надо загонять. Мало кто способен добровольно тренироваться и тренироваться до изнеможения. Зато под легким внешним принуждением маг или человек, осознающий полезность тренировок, но ленящийся делать их самостоятельно, охотно занимается.

Поэтому так популярны курсы, репетиторы и всякие там школы непобедимого каратэ.

Сам по себе человек хрена лысого стал бы учить английский по вечерам, подтягивать хвосты по физике или махать ногами и руками, отрабатывая какие-нибудь лоу-кики. Зато когда деньги заплачены, то есть включается элемент того самого легкого внешнего принуждения, человек охотно занимается, ходит, тренируется, и вообще доволен. Вот такой вот парадокс, не знаю, как назвать в умных терминах. Пусть будет парадокс «ленивого сапиенса», как-то так. Разумеется, один из десяти и так будет жилы рвать на тренировках, а второй даже под принуждением делать ничего не станет. Зато оставшиеся восемь из десяти вполне подходят под этот самый парадокс.