Слово стужи и льда
Шрифт:
Только подумав о Зорьке и её дурацких приметах, Вовка ещё больше разозлился и рявкнул:
– Ладно, давай уже говорить слово, как его, стужи и льда!
– Повторяй за мной! – велела белобрысая девчонка и принялась чётко и громко декламировать:
– Поползуха-веялица, со Свистун-горы прилети,
Зорькин след замети,
след пропадет – никто Зорьку не найдет.
Ветер-северик, со Свистун-горы прилети, стужу наведи,
стужу-морозы да зимние грозы!
Зимний ливень ледяной, со Свистун-горы пролейся,
Зорьку оледени,
чтоб не отогреть её ни при солнце, ни при луне,
ни при звёздах, ни в кромешной тьме!
Слово мое льдом навек скреплено,
стужей навек запечатано!
– Ничего себе – слово! Тут целая куча слов! – хмыкнул Вовка. – А что теперь будет? В самом деле эта чепуха на Зорьку подействует?
Ему никто не ответил. Белобрысой девчонки рядом не оказалось. Братец её, который был «где-то здесь», так и не вернулся. Вовка один стоял на обрыве и растерянно озирался.
Конечно, в Бабкидедкине всё немножко сдвинутые, но эти двое вообще чемпионы. Наворотили какой-то ерундятины – и привет!
На ёлке вдруг оглушительно расчирикались воробьи: всполошились, дружно спорхнули с вершин на нижние ветки. Ёлка внезапно заиндевела, да и стоявшие неподалёку берёзы тоже. Ветер усиливался, срывал с деревьев хлопья инея и уносил в овраг. Казалось, его заполняет красивый серебристый туман.
Впрочем, долго любоваться туманом Вовка не смог: кое-как повернулся, путаясь в лыжах, и помчался домой.
Вот это морозяка ударил! Вот это холодина настала!
– Бабуль, а как зовут этих, ну, брата и сестру? Они вроде как близнецы. Такие белобрысые, голубоглазые, очень бледные.
– У нас в деревне никаких близнецов нет, – ответила бабушка, ловко доставая ухватом из печи горшок с пшенной кашей. Вовка такую кашу обожал. Много молока, много масла… вкуснотища! – Ни белобрысых, ни черноволосых. Может, конечно, к кому-то приехали, а я просто не знаю? Ты их где видел?
– Да у оврага, где ёлка стоит, – неопределённо махнул рукой Вовка.
Дверь открылась, в избу вошёл дед. Вслед за ним прошмыгнули серая кошка Прытка и рыжий вислоухий пес Лихач. Дед сразу захлопнул дверь: так понесло стужей, будто дверь открывалась прямо на улицу, а не в тёплые сени.
Прытка прямиком шмыгнула в подпечек [1] и притихла там, а Лихач свернулся около горячего печного бока и упрятал нос в лапы.
Вовка удивился. Раньше кошка и пес сразу бросались к нему, чтобы погладил и за уши потаскал. А теперь только покосились этак… как на врага, честное слово! Что за странности?
1
Подпечек – пространство под русской печью. Летом там обычно хранят домашнюю утварь (ухваты, кочерги и т. п.). В зимние холода туда норовят забиться домашние животные.
– Кошка в печурку – стужа на двор, – сказала бабуля.
Вовка мученически закатил глаза и вздохнул:
– Забыла сказать, что собака свернулась в калач – тоже к стуже.
Дед с бабулей переглянулись и рассмеялись:
– Ишь ты, запомнил! Молодец!
«Только вернусь домой, сразу всё из головы выкину!» – мстительно подумал Вовка.
– Слушай, внучище, ты, пока гулял, Зорьку не встречал? – спросил дед, вешая полушубок и нога за ногу стаскивая валенки.
– Не-а, – буркнул Вовка и пошел к рукомойнику, чтобы дед с бабулей не заметили, как он покраснел. – А что с ней такое?
– Запропала куда-то девчонка. Настасья, бабушка её, беспокоится.
– Да Зорька небось на лыжах катается.
– На дворе морозище несказанный да и стемнело уже, какие лыжи? – удивился дед, надевая обрезанные по щиколотку старые валенки – чуни. У Вовки тоже такие были. Пол-то зимой ого какой холодный! – И в гости ей пойти не к кому: детей, кроме тебя, в деревне нет.
– А может, Зорька к близнецам в гости пошла? – спросила бабуля. – Не знаешь, к кому они приехали?
– Что за близнецы?
Вовка снова рассказал про белобрысые волосы, голубые глаза и бледные лица. Дед нахмурился:
– Это не после того, как ты их повстречал, похолодало так люто?
– Ну да, а что?
– А то, – вздохнул дед. – Уж не Карачунишку ли ты повстречал?
Вовка чуть не подавился кашей:
– Кого?!
– Карачунишка – это внук Карачуна, – пояснил дед. – Сейчас всех подряд зимних богов называют дедом Морозом, а среди них есть добрые и злые. Карачун – самый из них свирепый. А внука его зовут Карачунишкой.
– Да их двое было, я ж говорю! – воскликнул Вовка. – Брат и сестра.
– Этот Карачунишка – незнамо кто, мальчишка или девчонка, – вздохнул дед. – То в одном образе мелькнёт, то в другом. Беда человеку, которого Карачунишка невзлюбит. Заморозить до смерти может!
Конец ознакомительного фрагмента.