Сложенный веер. Трилогия
Шрифт:
Кори всего на год старше, но хватка у него железная. Он выкручивает руки Медео за спину, заставляя того опуститься на колени, и с чувством тыкает несколько раз носом в каменный пол.
— Заткнись! Заткнись! Заткнись!
Оставляя всхлипывающего брата одного в комнате, он не может удержаться, чтобы не бросить ему напоследок:
— Можешь пойти поработать у него поводырем. Пассеры оценят.
…полноценного наследника нет… нет… нет…
— Кори, загляни ко мне в комнату.
— Хорошо, мама.
Когда
— Зачем ты его покалечил?
…всегда держалось на мечах Халемов…
— Он заслужил.
— Должна быть причина. Отец сказал, что мальчик вряд ли сможет нормально двигаться и практически ничего не видит. Ты снес ему полчерепа. За что?
…А их больше нет.
— За дело.
— Кори, при твоем уровне контроля оружия ты мог выбрать более гуманный способ показать свое превосходство.
…никто из главной ветви Эсилей не уходил под дуэм… А надо бы… Речь идет об Элджи… никудышный мечник… мы его хорошо пристроим.
— Я не хотел.
— Что не хотел?
…слишком долго… с твоей матерью, прежде чем забрать ее — или кем там он был — под дуэм…
— Выбирать более гуманный способ.
Мать методично ломает стебель циконии, пока от него не остаются мелкие щепки. Затем также тщательно крошит цветок. Прямо на черно-белые матовые квадраты пола. Все это в гробовом молчании. Наверное, надо тоже молчать, но Кори хочется как можно скорее доползти до постели.
— Мама?
— Я жалею, что учила тебя.
А место лорд-канцлера для Аккалабата не менее важно, чем королевский трон.
Кори сидит у себя в комнате на кровати. Перед ним валяется перевязь, орад, безрукавка с небольшим пятном крови слева под мышкой, невычищенные мечи. «Тургун меня убьет, — безрадостно думает Кори, — Завтра почищу». И попрошу, чтобы убрали эту жуткую клумбу под окнами, на которой до поздней осени одуряющее пахнут циконии. Пусть мама пересадит к себе под окно и нюхает. И пусть думает обо мне что угодно, потому что я не могу и никогда не смогу ей сказать, что Элджи собирались отдать под дуэм, и Медео тоже, и нас всех считали неудачниками. И если бы я не сделал того, что сделал сегодня, так бы и случилось. Я буду как отец. Защищать свою семью: дурашку Элджи с его вечно растрепанной гривой, маленького наглеца Медео, маму…
Кори расправляет плечи, стягивает сапог… на подошве прилипла маленькая грязно-зеленая ленточка. Он вспоминает, как пытался, стараясь не выглядеть смешным, стряхнуть с ноги обрывок праздничной гирлянды, как провожал ее взглядом Эрл… который теперь уже ничего не будет видеть. Кори закрывает глаза, пробует представить себе жизнь в непроглядном мраке…
Я буду лорд-канцлером Аккалабата. Чего бы мне это ни стоило.
Сид Дар-Эсиль, лорд-канцлер Аккалабата
— Сид, можно тебя на два слова? — ректор военного корпуса, по совместительству глава клана Пассеров, не может решить, остановить тебя за плечо или просто окликнуть на расстоянии.
Это хорошо. Пусть побудут в напряжении.
— Я слушаю.
Мокрые капли падают за шиворот, но накинуть капюшон — значит, показать свою слабость. Будем портить волосы и слушать всякую чушь.
— Откуда такой прогресс за полгода, если не секрет?
— Он не только Дар-Эсиль, или ты забыл?
— Семь месяцев назад этого не было заметно. Кто его учил, Сид? Кто его учил?
— Мой лорд, — Сид почтительно кланяется (Дар-Пассер в два раза старше, и потом — он не должен видеть мое лицо). — Я решительно не понимаю. Мальчик просто сделал прорыв. Рано или поздно кровь Дар-Халемов должна была проснуться.
— Никак не могу решить, что мне выгоднее — поверить тебе, лорд-канцлер, или вывести вас на чистую воду?
Дар-Пассер явно не склонен к открытому столкновению. Еще бы: Пассеры с восточных отрогов Умбренских гор всегда уравновешивали даров Эсильских болот в аккалабатской политике. Полетят одни — станут не нужны другие. Прежде чем предпринимать решительные шаги, надо все взвесить.
Сид грациозно разгибает спину, беззаботно потягиваясь, улыбается в лицо лучшему воину Аккалабата (пока еще лучшему, — мелькает опасная мысль).
— Кори учил я. Как объяснить то, что материнская кровь столь долго дремала, не знаю.
— Сид, он должен уехать.
— Неужели?
— Он же хочет стать лорд-канцлером Аккалабата. Пусть катится. На Когнату, куда угодно — оттачивать дипломатический лоск и учиться вершить политику. Года на два. Еще лучше — лет на пять. Чтобы все забыли, чем он был и кем стал. Вернется — мы его поддержим. На определенных условиях, разумеется.
Сид понимающе качает головой.
— Берете паузу? Надеетесь что-то изобрести за это время? Бесполезно. Кори действительно хочет быть лорд-канцлером. И я его лорд-канцлером сделаю.
Глава II. Медальон цвета осеннего неба
Алиссия Ковальская, директор колледжа на Анакоросе
Вид у Гетмана как когда-то на крыше храма богини Анко, только без парализатора в правой руке. В правой руке у него сложенный пополам лист бумаги. Он кладет его на стол Лисс.
— Вот, все как ты любишь. Бумажная версия.
— Версия чего?
— Моего запроса к тебе. Число нарисуй сама.
«Прошу выдать подателю сего артефакты 20 и 21 из коллекции „Дилайна“. Подпись: сопредседатель Звездного совета, командор Алексей Разумовский».
— Дядя Леша, я не понимаю…
— Что непонятного? Ты получила распоряжение от одного из руководителей Звездного совета. Ты его выполнила, так как не выполнить не могла. Зачем мне были нужны браслеты, почему я прислал за ними Антона и куда он с ними подевался — это вопросы не к тебе, а ко мне. И я на них отвечу. Если сочту нужным.