Сложные проблемы молодежной политики
Шрифт:
Вот что сказано в Государственном докладе «О состоянии здоровья населения Российской федерации в 1999 г.» (М., 2000): «Среди причин, приведших к увеличению заболеваемости инфекциями, передаваемыми половым путем, следует указать, прежде всего, на происшедшие изменения социально-экономических отношений, приведших к расслоению населения, повлиявших на поведенческие, в том числе сексуальные, реакции людей… Регистрируемый уровень инфекций, передаваемых половым путем, не отражает истинной заболеваемости населения страны, так как коммерческие структуры и организации, а также частнопрактикующие врачи не заинтересованы в полной регистрации и сообщении сведений в органы здравоохранения о числе принятых ими больных…
Начиная с 1994 г. в РФ складывается принципиально
Вот оценка эксперта в 2011 г.: «По данным заболеваемости и распространенности гепатита B в России носителями инфекции вируса гепатита В являются около 3 миллионов человек, кандидатами для лечения – примерно 750 тысяч. Получают же лечение по самым демократическим подсчетам 75 тысяч, то есть 10 % от общего числа нуждающихся» [19]. Надо учесть, что до 70 % летальных исходов регистрируются в возрастной группе от 15 до 29 лет.
Здесь – одна из ключевых функций молодежной политики.
Из этого видно, что молодежная политика сама по себе не существует, она переплетена с другими функциями и структурами, в частности, с политикой здравоохранении и образования, культуры и семьи. Не имея объяснения тридцатилетнего ухудшения здоровья детей и подростков, а также концепций преодоления этих процессов, обращения политиков к молодежи будут безуспешными.
Фон демографии
Мировоззренческий кризис советского общества после перестройки перешел в глубокий системный кризис. Его важной частью был кризис демографии. Любая общность с волнением смотрит за воспроизводством своего «личного состава». Его сокращение вызывает массовый стресс, хотя об этом не говорят.
Состояние таково. Суммарный коэффициент рождаемости в России не обеспечивает воспроизводства населения: его минимальная величина это 2,10–2,15, но за 1990-е годы он упал, в 2000 г. он был равен 1,195, а в 2014 г. вырос (с учетом Крыма) – до 1,750 (рис. 1). [1]
1
Суммарный коэффициент рождаемости – среднее число рождений у одной женщины в гипотетическом поколении за всю её жизнь при сохранении существующих уровней рождаемости в каждом возрасте.
Рис. 1. Суммарный коэффициент рождаемости в России
Согласно «низкому» варианту демографического прогноза, в РФ уже в 2016 г. снова начнется естественная убыль населения, по «среднему» варианту с 2018 г., по «высокому» – с 2021 года.
Таблица. 1.
Естественный прирост населения в России (на 1000 человек)
Надо учесть, что соотношения родившиеся/умершие (на 1000 человек) очень различаются по регионам. Например, таково (2015 г.): Центральный округ 11,8/13,5; Северо-Западный округ 12,5/13,4; Ингушетия 18,6/3,3. Так демографический кризис приобрел и этнический аспект.
Вот сообщение социолога-демографа (2015): «Перепись населения 2010 г. зафиксировала не только сокращение численности и доли основного этноса в населении России, но и ускорение темпов этого сокращения. За 8 лет доля русских уменьшилась почти на 4,9 млн человек (точнее на 4873 тыс.). За эти годы в Россию прибыло на постоянное место жительства из нового зарубежья 70–80 тыс. русских (в 2002–2006 гг. – 52 тыс.)…
Таким образом, за время, прошедшее с 1989 г. по 2010 г., численность русских в России уменьшилась почти на 9 млн человек (7,4 %). Ради объективности заметим, что хотим мы того или не хотим, но такая динамика русского народа представляет питательную среду для проявления различных форм национализма. Конечно, то, что существует проблема русского этноса, невозможно отрицать» [10].
Даже после кризиса 1990-х лет провал рождаемости того периода давал себя знать – контингент детей и подростков сильно сократился. На XV Конгрессе педиатров России было сказано: «Число детей в возрасте от рождения до 17 лет включительно за 14 лет уменьшилось с 34,9 млн. (1999 г.) до 26,5 млн. человек (2013 г.). Снижение численности детского населения произошло, преимущественно, за счёт сокращения числа детей в возрасте 10–17 лет (с 19,2 млн. чел. в 1999 г. до 9,9 млн. чел. в 2013 г. или на 48,4 %)».
Молодежь ответила на реформы 1990-х гг. резким сокращением рождаемости, и эта установка инерционна. В опросах «Жизненные позиции российских студентов» было поддержано такое суждение: «Сейчас, когда будущее неясно, вряд ли стоит рожать детей». В 1997 г. так ответили 40 % к числу опрошенных, в 1999 г. 43,4 %, в 2007 г. 55,4 % (последний опрос – московских студентов).
Автор книги «Солидарность поколений» О. А. Полюшкевич (2014) на основании исследования говорит следующее: в процессе реформ снижается уровень интенсивности и качества ряд таких отношений и условий жизни, как конформность, верность традициям, забота о близких, щедрость (мотивация – благополучие близких), универсализм (благополучие всех людей), безопасность и важность служения. Напротив, возрастает важность самостоятельности, получения нового опыта, гедонизма (наслаждения жизнью), финансовых успехов и материальных достижений, власти (социального статуса).
Прослеживается уменьшение значимости социальных ценностей и увеличение индивидуальных. Просто и понятно (см. [17]).
Это – фундаментальный фактор, и контроль над ним является одной из сложнейших задач молодежной политики. Но об этом никто не говорит.
Кризис нанес тяжелый удар по институту семьи, что сказалось на детях и подростках. Их первая когорта – сейчас уже 30-летние. Но детская травма инерционна – шрам на всех пореформенных поколениях.
Значительная часть детей родились вне брака и росли без отца. За период 1990–2014 гг. в России вне брака родилось 8,36 млн детей (рис. 2). Доля детей, живущих без отца, 25,5 % (на 2010 г.). Распадается более чем каждый второй брак, в 60 % этих семей есть дети. Есть отличия в социализации детей без отцов: преждевременное или запаздывающее освоение социальных норм и культурных ценностей, обретение социальных ролей, а также затяжные кризисы.
Причины этого объективны: у большой части населения реформа изъяла экономические средства для обеспечения детей по стандартам постсоветского общества, в котором разрушены институты солидарности. Вот оценка недавнего времени: «Среди россиян, не имеющих детей или имеющих одного несовершеннолетнего ребенка в составе своих домохозяйств только 31 и 29 % соответственно вошли в число бедных, а для семей с двумя и более детьми эти показатели были равны уже 43 %.
При общем улучшении ситуации с абсолютной бедностью за последние 10 лет вопросам детской бедности и поддержке семей с несовершеннолетними детьми уделялось в этот период явно недостаточное внимание. В итоге, их наличие превратилось в важный фактор бедности “по доходам”.