Шрифт:
У него не было половины лица.
На месте носа и рта, щек, подбородка и всего, что должно быть внизу, у него была зияющая рана, ярко-красная, хлюпающая остатками кожи и сухожилий. Она напоминала широко открытый рот, как в фильмах ужасов, когда что-то, что притворялось до этого момента человеком, нападает на тебя чтобы сожрать. Он, в отличие от этих монстров,
Дэвид проснулся в холодном поту.
Мэнди уже не было в постели: поскольку у Дэвида был выходной, его жена решила сама отвезти дочь в школу перед работой. Обычно Дэвид был ей за это благодарен, но сегодня он предпочел бы проснуться в несусветную рань и, протирая глаза, готовить сендвичи для их маленькой дочурки Эми. Тогда он, возможно, и не вспомнил бы ничего из того, что снилось. Когда тебя будят, сон улетает как испуганная птица.
Но теперь, в сумраке спальни, где единственным светом была всего пара пробивающихся из-под плотных штор солнечных лучей, Дэвид холодел от страха, вспоминая все подробности ужасающего сна. Это месиво вместо нижней части лица. Эти глаза, напугавшие куда сильнее, чем все остальное. Взгляд, который он так и не мог распознать.
Дэвид провел ладонью по лбу и обнаружил что весь вспотел. Медленно, но не лениво, а испуганно, он вылез из постели и прошмыгнул в ванную.
Это был всего лишь сон. Призраков не существует, и у него просто переутомление. Никто не следит за ним, прячась за шторкой, и не хочет отрубить ему голову. Это все нереально. Просто сон. Глупость, которая рассеется, стоит ему окончательно проснуться.
Наконец, умывшись и тщательно почистив зубы, Дэвид успокоился. Ему тридцать семь лет, стыдно бояться какого-то сна. Он кинул взгляд на телефон и внутренне застонал – время приближалось к двенадцати, через пару часов Эми должна была вернуться из школы домой, а он так и не съездил за продуктами. Не говоря уже о том, что дома нечем было кормить ребенка – Дэвид сам доел шикарный ужин, приготовленный вчера Мэнди по случаю их годовщины. Проголодался в ночи, поднялся из супружеской постели, и все сожрал, чуть ли не постанывая от удовольствия – его жена восхитительно готовила, пускай и делала это редко. Так что надо было брать себя в руки и ехать в ближайший супермаркет за всем, что закончилось у них на этой неделе.
– Эй, Дейв!
Их сосед, старый Берк вышагивал по улице свою ежедневную норму. После неудачного падения с лестницы его нога долгое время была в гипсе, и как только его сняли, старик вырвался на улицу. Домой его было, судя по всему, не затащить, и вот теперь он стоял на пешеходной дорожке и махал соседу, подняв вверх руку с клюшкой.
– Доброе утро, мистер Берк!
– Какое уж утро, обед скоро, – захихикал старик. – Хорошая ночь?
– Скорее хороший вечер. У нас с Мэнди вчера была годовщина.
– Тогда мои поздравления! У тебя прекрасная женщина, Дейв. Будь я помоложе, уж я бы за ней приударил… да, приударил бы…
И Берк пошлепал дальше по дорожке. Дэвид посмотрел ему вслед, подавив обычное чувство неприязни, забрался в машину и выехал на дорогу. Их район был благополучным: красивые домики, аккуратные газоны, кое-где росли плодовые деревья, в том числе и на заднем дворе Дэвида. Американская мечта. Но иногда ему казалось, что они застряли или в прошлом, или среди странных существ, притворяющихся людьми. Они говорили вслух то, что нельзя было, и шутили оскорбительные шутки с видом, будто так и надо. Как будто они все находятся в тайном клубе, где разрешается кого-то ненавидеть и это даже будет казаться забавным. И, конечно, семья Дэвида была приглашена в этот клуб, что означало, что они должны точно так же смеяться над обидными шутками и легко унижать тех, кто хоть немного отличается от них. Дэвид ненавидел это.
Конец ознакомительного фрагмента.