Случай на станции Кречетовка
Шрифт:
Тут же вмешался Селезень: - Филишин, там у меня в ящике слева наручники, одна нога здесь, другая там.
Через минуту, Космыня уже в наручниках, присев на край топчана, облизывал пересохшие губы. Селезень положил в карман гимнастерки финку, изъятую у шпанюги при беглом осмотре.
Когда начальство ушло в мертвецкую, участковый по-приятельски, но ехидно - словом, добил уркагана:
– Доигрался сучий потрох! Теперь тебе паразиту, как пить дать сидеть - влез ты по полную шею....
Космыня уже понял, что "влип по полной" и понуро свесил голову.
Тем временем двое его приятелей стремглав улепетывали прочь от больницы, то и дело,
Школьники, увидав, как Космыню вели под пистолетом, сочли, что военные арестовали убийцу и также быстренько сдернули с места, поспешая поведать приятелям и окрестному люду, как быстро взяли убийцу Семена Машкова.
Главврач Иван Иванович, он же хирург по профессии, не побрезговал осмотреть труп еще раз, не будучи патологоанатомом или судмедэкспертом, он здорово помог следствию. Рассматривая полость рта убитого Машкова, он со всей определенностью заключил, что язык отрезал левша, так как полосы разреза шли справа налево. Никто не станет специально выкручивать кисть, ради заумной имитации. Убит же Семен одним точным ударом в сердце, что опять подтверждало версию Воронова о диверсанте-профессионале. Селезень сразу же заверил, что матерых зеков-рецидивистов в Кречетовке нет, так..., водится всякая шелупонь. Осмотрели одежду Машкова - ничего примечательного. Обратили внимание на татуировку убитого, она без блатных намеков - грубо сработанная женская головка на левом плече и серп и молот на правом, более идиотской композиции Воронов еще не встречал.
Следующей была очередь Космыни.
Воронов раскрутил его сразу, даже не стал запугивать. Скорее всего, "сиделый" парень догадался, в чье он ведомство попал, любая его уловка лишь себе хуже, да и не отпустят его теперь, а "грохнуть" могут запросто, по закону военного времени.
Послал шпану на разведку старый вор рецидивист Лошак. Ранее орудовал по товарным поездам на станциях, но по причине войны поутих в тех делах, теперь тырит по карманам на рынках и в пригородных поездах. Филишин доложил, что у гражданина Конюхова несколько лагерных ходок, что он в Кречетовке местными урками считается за пахана, но арестовать его по недостатку весомых улик не представилось возможным.
– Ты чего кретин несешь?
– влез Селезень.
– Ты мне ответишь, его давно пора выслать к чертовой матери, тут прифронтовая зона...
Воронов, махнув рукой, приостановил пыл начальника отдела, обратился к Космыне:
– А, что Лошак - он левша? И еще - есть за ним мокрое дело?
– Да нет, не левша, у него правда двух пальцев на левой руке нет, говорил, в лагере отморозил что ли.... А мокрухи за ним нет, точно знаю. Может, правда, финорезом в пузо пырнуть, но так попугать нас пацанов, на понт взять.... Хотя, я за него гада отсидел срок, когда он почтальона гробанул. Сдуру взял грех, меня запугали его кореша с города...
Сергей уже понял, что Лошак вовсе не фигура.
– А кто его кореша?
– записали и их координаты.
– А все же, зачем Лошак вас послал выслеживать?
– Сказал, дело произошло страшное, может быть большой шмон, надо быть ко всему готовым...
– Понятно! Космынина в линейную кутузку. Нужно брать Лошака! Скорее всего, он уже подался в бега. Звоните в комендатуру, на станции. Дайте ориентировку. И быстрей, быстрей поворачиваетесь. Мне тебя учить не надо Петр Сергеевич. Где у вас тут телефон Иван Иванович, - главврач повел в свой кабинет.
V.
По Кречетовке молниеносно
– Сколь веревочке не виться, а конец один. Бабы я знаю, я уверена он Семена пальцем не тронул. Но теперь на него все спишут, а на кого еще-то, вон он - какой бедовый у меня уродился. Да еще сидел за Лошака, ведь тот пырнул почтальона ножиком. А мой все на себя взял, дурачок.
И, наконец, не выдержав, заголосила.
– Ох, сыночек ты мой родненький, и чего ты не слушал меня. И чего ты не уехал к тетке в Пензу, как я тебе всегда говорила. Они же идолы тебя теперь порешат, им медаль, а тебе, дурная головушка, смертушка предстоит.
Женщины, поджав губы, молча, наблюдали слезливые излияния соседки, как должное восприняв чей то шепот в самом начале: "Доигрался сыночек твой разлюбезный..."
Полуторка с пятью автоматчиками без знаков различия, тихо остановилась за углом тенистого переулка. И лишь только когда с ней поравнялась эмка городского отдела, из кабины грузовика к ней поспешил молодой офицер с малиновыми петлицами. В легковушке рядом с водителем сидел участковый Филишин, Воронов в простой солдатской гимнастерке широко расположился на заднем сиденье, рядом лежал ППШ. Придвинув автомат ближе, он пригласил ДТОшника присесть рядом.
– Молодец Скворцов, встал самое то. Все ребятам разъяснил? На рожон пусть не лезут, если там диверсанты, когда станут удирать - стрелять только по ногам. Окружайте дом!
Когда лейтенант ушел, Сергей сказал участковому:
– Ну, вот Юра? Действуем, как договарились. Я рядом с тобой, для виду - простой боец. Ты вызываешь Конюхова, если дома - берем его сразу, если начнут палить, немедля падай, дальше моя задача. Понял?
– Так точно, товарищ капитан.
– Ладно тебе.... Ну, что - пошли на Лошака!
Если быть более точным, на зоне уркагана нарекли Лойшаком, так законники называли гибрид жеребца и ослицы. Да, Конюхов был смел и резв, но и дурак был порядочный, точнее совсем тупой. А тут и фамилия оказалась схожей. Жил он один в родительском домишке, в промежутках между отсидками хозяина, совсем пришедшим в запустение. В доме была известная всем кочетовцам "малина", временами тут дым стоял коромыслом, раньше даже цыгане на своих таратайках приезжали - скупать краденное. Не любили кречетовцы тут даже мимом проходить, обязательно подвернется кто-то из блатных и самое малое - начнет требовать денег на опохмелку.
Участковый по всей форме подошел к крыльцу и окликнул хозяина дома. Воронов, сотворив простецкую (точнее сказать полупьяную) физиономию, стоял позади, едва придерживая висевший сзади автомат. Никто не откликнулся. Филишин ступил на крыльцо и стал стучать в дверь. Полное молчание в ответ. "Ломай", - тихо произнес Воронов и оказался за спиной милиционера. Одним ударом ноги тот вышиб трухлявую дверцу. Воронов повел стволом ППШ по углам жилища Лошака, прошел дальше в спальню - никого.
И тут до Сергея дошло, что он подставил под смертельный удар милиционера. А если бы диверсанты заминировали дверь, сделав растяжку? Да, нехорошо. А все спешка, везде русский авось...