Случайная невеста для миллиардера

Гур Анна

Вернее, игра. Но взрослого и матерого мужчины, который прямо сейчас обжигающе горяч.

Рука скользит по моей шее, останавливается на щеке и большой палец надавливает на подбородок, словно хочет сожрать меня, заставляет открыться, чтобы Олег мог еще больше углубить поцелуй.

Никогда никто так не целовал меня, никогда и никто так не прикасался. Чтобы с первой секунды казалось, что пропадаю, чтобы в животе сладко заныло и показалось, что хочется… хочется, чтобы избавил от одежды, чтобы…

Боже…

Щеки обжигает стыд,

когда слышу возглас:

– Горько! – понимаю, что я забыла… забыла, где я и с кем… и что прямо сейчас меня насильно взяли замуж.

Вздрагиваю. Сердце пропускает удар. Громкий. Кажется, что все его стук слышать должны. Пальчиками упираюсь в мощную грудь мужчины, где в ровном темпе бьется его сердце. Ощущаю напряжение мышц. Махина. Сильная. Тренированная. Зачем этому мужчине вообще телохранители нужны – он сам как терминатор. Скала, которую не сдвинешь, только порежешься…

Но, несмотря на понимание, что все бес толку, я все равно пытаюсь отцепить его от себя. В его руках я зажата словно бабочка в силках и вряд ли кто поймет, что я отталкиваю сейчас миллиардера. Упираюсь ладошками. Ноготки царапают сорочку мужчины. Я прихожу в себя, стараюсь оторваться, потому что кажется, что Князев сам забыл, что у его действий есть толпа свидетелей…

Неожиданно в мозгу вспышкой рождается еще одна ошалелая мысль, а что если он специально… специально так целует меня, у всех на глазах…

Не знаю…

Ничего не понимаю…

Но щеки гореть начинают, а по спине словно лезвие проходится от острых взглядов, направленных на нас из толпы гостей этого бракосочетания…

– Пожалуйста, Олег… Пожалуйста… Прекрати…

Не знаю, удается ли мне прошептать это в его губы, или у меня в мозгу тарабанит собственный голос, но внезапно у меня получается достучаться…

Наконец, мои слабые потуги действуют, и Олег отпускает мои губы, заглядывает в мои явно ошарашенные глаза. Я не знаю, что он там ищет на дне, что читает, у меня на душе полный раздрай, но его… его волчьи глаза, кажется, еще сильнее светлеют, в то время как зрачок расширяется.

От этих глаз меня прошивает насквозь каким-то болезненным прострелом во всем теле. Страшный он. Ужасно прекрасный, как в одной старой сказке героя описывали. Действительно. Кай. С ледяными глазами… и, возможно, с таким же хрустальным сердцем, из которого ушли все чувства…

Но отчего… Отчего мне кажется, что я становлюсь пламенем, зажатым в его руках? Пламенем, которое он может затушить по щелчку пальцев, или, наоборот, разогнать пожар невероятной мощи…

Этот мужчина. Он странный. Непонятный. Безумно привлекательный и опасный. Кажется, его лицо и он сам сейчас отпечатывается на сетчатке моих глаз.

Красивый. Брутальный. Дикий. Необузданный и до безумия жестокий…

Он все так же смотрит мне в глаза, а я понять не могу, о чем думает, что сейчас решает. Только его рука обжигает спину, не дает мне отстраниться или же двинуться.

Не выпускает меня

из своих рук, как хищник, почуявший свою жертву.

Наконец, он улыбается. Раздвигает пухлые губы, демонстрируя белоснежные зубы. Здоровые. Крепкие.

Проводит большим пальцем по моей щеке. Кажется, что с нежностью. После такого урагана, который чуть не раздавил меня, это целомудренное касание воспринимается излишне остро, а он ласкает так, словно наглядеться не может в то время, как молчание в зале повисает просто гробовое.

И лишь спустя долгую. Вот нереально долгую паузу начинают раздаваться одинокие хлопки.

Словно кто-то с трудом решается на них, а затем кто-то еще их подхватывает несмело, но уже через мгновение весь зал взрывается овациями, а меня ослепляет очередная вспышка фотокамеры так, что я вздрагиваю… Олег прижимает меня к себе и оборачивается к гостям. Сдержанно улыбается, лучась в своем величии, я же также смотрю на приглашенных, которые смотрят на меня с нескрываемым шоком.

Рассматриваю разодетых богатеев. Блеск бриллиантов на женщинах ослепляет, костюмы мужчин не уступают, а я смотрю на выражения их лиц…

Некоторые гости улыбаются, явно знают, что Князев женился, а значит, церемония требует определенного выражения радости.

Но переполох я чувствую. Слышу шепотки, которые словно волнами проходятся по толпе.

Олег же не теряет своего решительного настроя. Ведет себя так, словно не он за пять минут поменял невесту, а все так и должно быть.

А я вдруг взглядом цепляю грузного немолодого мужчину. На его лицо смотрю и у меня сердце останавливается от того, что читаю в черных беспросветных глазах.

Грузный. Толстый, можно сказать. С сединой в волосах и бороде. Этот мужчина, словно предводитель этой толпы, безотрывно смотрит на меня.

И на его смугловатом лице я читаю настоящий шок.

Читаю его по чуть распахнутым губам, по тому, как он голову вытянул и сверлит меня взглядом. Скользит по моему лицу, будто считывает подобно сканеру.

Почему-то мне хочется съежиться и спрятаться за спиной Князева, чтобы этот ужасный человек на меня не смотрел…

Но я все равно словно к полу прирастаю под этим злым колючим взглядом, сдвинуться не могу. Словно тело парализовало. Хочу отвести взгляд, но он будто приклеился, схлестнулся с глазами незнакомца.

Отторжение. Диссонанс. Чувство неприязни.

Никогда такого не было, чтобы человека с одного взгляда вот так не то чтобы возненавидеть, а чтобы понять, что именно его надо обходить десятой дорогой.

Хотя, казалось бы. Волосы мужчины, отдающие благородной сединой, уложены в изысканную стрижку, костюм даже при одном взгляде на атласный воротник кажется баснословно дорогим, но даже эта одежда не скрывает уличной сути этого мужчины.

Я его, скорее, представляю в трениках, с цепью на шее толщиной с кулак, зубочисткой в зубах и злым прищуром на один глаз.