Случайные мысли
Шрифт:
Дамы, из-за которых начался весь сыр-бор, разговорились, снизили тон, и тихо-мирно беседовали о перипетиях жизни.
– Да откуда здесь культура?! – пожимала плечами зачинщица инцидента. – Вы только посмотрите, как они кричат! Разве можно так вести себя в общественном транспорте?!
Из Новой жизни
Душа плакала за оставленной жизнью. Сердце искало утешения в мелочах. Пронизанная нестерпимо палящим солнцем улица, слева – бесконечный, пыльно-песчаный, пустырь, справа – за рядом высоких стройных деревьев, притягивающих
Неожиданно, непонятно откуда, полилась прекрасная музыка Амадея Моцарта. Шаг убыстрился, подстраиваясь под её темп. Казалось, мир растворился, и ничего нет, кроме этого голубого неба, жаркого солнца, необыкновенных деревьев и чудесной, проникающей в самую Душу, музыки.
И только когда звуки стали стихать, я поняла откуда она взялась на пустынной улице, и бросилась доставать телефон, свой первый в жизни мобильник.
Закрытый купальник
Первая половина солнечного субботнего дня. Набережная площадь. Велосипеды, скейты, коляски, оживлённая публика. Все скамьи заняты. На одной из них, разморённые утренним купанием и уже вовсю жарящим солнцем, сидят несколько семейных пар.
– Я бы себе такого не позволила! – возмущается одна из дам. – В её возрасте, в таком открытом купальнике… развевающиеся юбки вокруг бёдер… так идти … по улице. Вот у меня закрытый купальник…- она подняла кофту, и застыла, – Ой! – тут же поспешив вернуть одежду на место. Сидящие рядом расхохотались, а через минуту, дама смеялась вместе со всеми. Она забыла, что уже переоделась в обычное бельё.
Первое апреля
Они с мужем оставляли на утро включённую радиоточку, вместо будильника. Супружество было многолетним, уже чадо подросло. И, как это обычно бывает в семьях среднего возраста, за бесконечными проблемами и делами, зачастую, относились друг к другу как к нечто само собой разумеющемуся.
Однажды, перед сном, они о чём-то повздорили. Наутро, как только радио начало подавать первые признаки жизни, муж нежно поцеловал её и сказал: «Я так сильно люблю тебя! Без тебя – я своей жизни не представляю! Ты вот вчера заснула, а я лежал и думал: какой я дурак, расстраиваю тебя из-за каких-то мелочей, которые не стоят нашей любви».
Она приподнялась на локте, и только хотела ответить, как радио, уже отыгравшее гимн, радостно-бодрым голосом диктора произнесло: «Доброе утро! Сегодня первое апреля!». От неожиданности, они расхохотались. И с тех пор, в ласковые минуты, подтрунивали друг над другом: «А сегодня не 1-ое апреля?».
Номер
Звоню оператору банка. Долго играет музыка, но вот включается автомат: «Вы позвонили в банк…» и дальше идет перечисление цифр, которые надо набрать, чтобы попасть в тот или иной отдел. Следуя указаниям автомата, набираю серию цифр, прослушивая между ними музыку и рекламу. «Наберите номер вашего счета, – продолжает автомат, – удостоверения личности, секретный код…» Наконец, после продолжительной музыкально-рекламной паузы, включается оператор.
– У
– Номер твоего счета? – спрашивает оператор. И далее, последовательно: номер удостоверения личности, секретный код, фамилию, имя, место и подробную дату рождения, имена родителей, наличие банковских программ… «Ты зарегистрирована! – говорит он мне. – Я сообщу в отделение банка, к которому ты приписана, они свяжутся с тобой, и ты им скажешь новый номер телефона».
– А ты не можешь записать? – удивляюсь я.
– Нет! – отвечает оператор. – Только они.
– Но как же они свяжутся со мной, – не перестаю я удивляться, – если у них нет номера моего телефона?
На другом конце «провода» минута молчания. Потом прорезается голос: «Ладно, говори свой номер». Я называю номер и мы вежливо прощаемся.
Через некоторое время со мной связывается служащая банка: Ты хотела сообщить новый номер своего телефона, говори. – Это номер, по которому ты позвонила, – всё ещё удивляюсь я.
– Порядок! – резюмирует служащая и вешает трубку.
«Приехали» или «Куда уж дальше»
Вместо предисловия: «Почему ты репатриировалась в Исраэль?». «Исраэль – страна моих праотцев, а кроме того я так устала от антисемитов…»
Тель-Авив. Район новой автобусной станции. Улица Месилат Яшарим. Сдвоенный общественный телефон. Оба аппарата заняты. По одному разговаривает молодая филиппинка, по второму – пара в возрасте, из СНГ. Подходит юная роскошная блондинка с ребенком. Она минут пять стоит, а затем разражается неожиданной руганью в адрес пожилой пары. Если мы опустим все прилагательные и деепричастные, суть её претензии можно свести к следующему: идите домой и там разговаривайте сколько угодно. Пожилая дама обращается к блондинке:
– Мадам…
– Я Вам не мадам! – возмущенно.
– Гвэрэт… [госпожа – иврит]
– Я не «гвэрэт»! – ещё более возмущённо.
Дама, уже не зная, как обратиться, говорит: «Неважно. Если Вам надо срочно позвонить, почему Вы не попросили? Я бы пропустила Вас». Блондинка, на пределе возмущения, кричит: «Да кто Вы такая, чтобы меня учить?!». – «А Вы кто такая, чтобы меня учить?» – в свою очередь удивляется невольная собеседница. И тут блондинка открывает свой прекрасный ротик, и вопит на всю улицу как подраненная ослица: «Жидовка!!!».
Дама оторопела. Она обернулась к своему супругу, который всё это время разговаривал по телефону, и попросила: «Дорогой, ущипни меня. Это Израиль? Или я сплю?».
С Новым Годом
Район новой автобусной станции. Одни из самых дешевых кварталов Тель-Авива. Иностранные рабочие, нелегалы, наркоманы, алкоголики, проститутки составляют значительную часть его населения.
Раннее утро первого января. Редкие авто. Редкие прохожие. На втором этаже трехэтажного дома со страшным скрипом распахивается окно. Из него высовывается, почти до половины своего туловища, огромный мужичина с круглым одутловатым лицом. Взгляд его подпухших глаз обращен к окнам стоящего через дорогу дома.