Случайный билет в детство
Шрифт:
У меня даже игра изменилась, как-то живее стала. Последний куплет пропел в таком же тонусе, как тогда, на дискотеке. И опять смутился, когда захлопали.
— Отлично! — воскликнул Савин-старший.
— А я говорил, — хихикнул Олег и тут же увернулся от отцовского подзатыльника.
— А кто эту песню написал? — спросил Тихомиров.
— Как кто? — опешил я. — Антонов написал, Юрий… который… «Море»…
Вопрос был написан на всех лицах. И тут до меня дошло — опять, блин, получилось как с «Зурбаганом». Ведь знаю много текстов песен, но спроси дату выхода любой из них… не скажу, только год, разве что. И ошибиться легко — все эти песни были для меня хитами восьмидесятых, и я никогда не задумывался о точной дате их появления. Нет, надо завязывать с эстрадным энтузиазмом, или просто петь то, что просят, того же Шаляпина…
Ещё стоит посидеть и тщательно вспомнить года выхода хитов, чтобы потом опять в такие ситуации не попадать. Насчет песни пояснил, что первым в голову пришло:
— Как-то по радио транслировали, вот и запомнил. А вы разве не слышали?
Ясень пень — не слышали. Она, может, уже написана, только не озвучена. Надо линять, пока вопросами не завалили. Передал гитару Савину-старшему, но тот качает головой:
— Э нет, парень, ты так просто не отделаешься.
— Да-да, — вторят остальные, — ещё давай.
С тоской посмотрел на гитару, с угрозой на Олега, затем умоляюще на Марину…
Меня спас дядя Миша.
— Так, мужики, — сказал он, и подмигнул мне, — отстаньте от парня, не видите, не до того ему. Кто там у нас последний остался? Месите домино, а Алексеич пока волну поищет.
Мужики заворчали и начали переворачивать фишки, а я шагнул к Марине.
— Здравствуй.
— Здравствуй, Сереж.
Кокер-спаниель выскочил из-за лавки, остановился напротив меня и отчаянно завилял своим маленьким хвостиком. Я присел и протянул руку.
— Привет, Чарли! Дай пять.
Тот тяфкнул и выполнил команду.
— Молодец! — Я пожал протянутую лапу, а затем почесал кокера за ушами. Пес замер от удовольствия, а потом, когда мы вместе с Мариной пошли к ее подъезду, Чарли принялся нарезать вокруг круги.
— Хорошая песня, красивая, — сказала Марина. — А сам сочинять не пробовал?
— Пробовал, но ничего не выходит. Пока получается вольный перевод зарубежных.
— Я думаю, у тебя получится. Обязательно. Только учиться надо. В музыкальной школе.
Ага, только консерваторий мне не хватало. Оглянулся назад. Мужики вновь домино дробят. Олега не видно, наверно инструмент домой понес. На нас никто не смотрит. Надо пользоваться моментом.
— Погуляем? — предложил я.
Марина задумалась только на мгновение.
— Погуляем, только Чарли домой заведу. Ему есть пора. Я на минутку. — И скрылась в подъезде.
По опыту знаю, что минуты у женщин понятие растяжимое, но даже и минуты не прошло, как она вернулась.
— Пошли? — Выпорхнула она из подъезда. — Давай к школе прогуляемся?
— Давай.
Когда мы вышли из двора, Марина взяла меня под руку. Немного прошли молча. Свернули на дорогу идущую вдоль сквера.
— Ну как, отдохнул от лихого покорения вершин?
— Какого покорения? — от такого неожиданного вопроса Марины я чуть не споткнулся.
— Например — Лысого горшка. — И смотрит так хитро, видно что все знает, или почти все. И только теперь стало понятно — почему Савин плечо потирал.
— Олег рассказал? Вот ведь гусь! Бери такого в разведку!
— Ты правильно догадался, — засмеялась Марина, — только не обижайся на него, я с пристрастием допрашивала.
— Знаю я это пристрастие — руку за спину, кисть довернуть, лампу в лицо?
— Без лампы обошлась, но все выложил, как миленький.
— И что он рассказал?
— Как ты на гору взобрался, как от медведя бежали… — Марина улыбнулась, но тут же сделала строгое лицо, и сильно сжала мой локоть, — и как в твоём спальнике Раевская и Смольнякова спали.
— Не виноватый я, они сами…
— Пришли, — закончила за меня Марина. — Вот и расскажи. В деталях.
Мы шли по дороге в сторону школы. Под щебетание птиц в сквере я рассказывал наши приключения на горе, сглаживая некоторые подробности. О том, как я штурмовал стену Марина уже знала со слов Олега (вот ведь гад такой, мог бы про это промолчать). Поведал о соленом ужине, про концерт у костра.
— Жаль, мне папа не разрешил, — вздохнула Марина. — Что там за песня такая про алые паруса?
— Ты и это знаешь? — удивился я. Марина мило улыбнулась. Я пробормотал про себя ругательство по поводу длинного языка Савина, а вслух сказал:
— Эта песня «Зурбаган» называется. Дербенев и Чернавский написали.
— Не слышала. Споешь как-нибудь?
— Конечно, Марин.
— А что дальше было? Расскажи, как вы от медведя бежали?
Я улыбнулся, вспоминая те подробности и начал рассказывать про наш ночной кросс.
— Страшно и смешно, — звонко засмеялась Марина.
— Неожиданно всегда страшно, — подтвердил я. — Я сначала решил, что ребята меня испугались, а потом… потом, мы ржали до коликов в животе.
— Я бы сразу со страху померла. Там, на горе. Но, как я вам завидую, такие приключения! Главное — смешные…
— Ага. Самое смешное, что в действительности это был не медведь.
— А кто?
— Там корова паслась, ну та, что нам ещё по пути попалась, мы её с косолапым и спутали, с перепугу. Ребята, кстати, этого не знают.