Случайный хозяин для невольницы

Дюжева Маргарита

Одолеваемая этими, и еще десятком других тревожных вопросов я бросилась следом за ним. От волнения перехватило горло, и я не могла выдавить из себя ни звука. Хотела позвать его — и не могла, хотела крикнуть — и тишина. Только взглядом прожигала широкую спину, обтянутую темной рубашкой.

Хельм шел быстрым шагом, не оглядываясь по сторонам, а я бежала со всех ног, но все равно не успела его нагнать до того момента, как он скрылся за дверями.

Когда, взлетев по ступеням, я ворвалась внутрь — меня встретил только пустой, безлюдный

холл. Джинн успел куда-то скрыться.

Я прислушалась…

Так тихо, только откуда-то издалека доносились едва различимые голоса. Туда я на направилась, крадясь на цыпочках, как мелкий воришка, вытягивая шею и тревожно вздрагивая от каждого шороха.

Миновала одну пустую палату, с заправленными койками, потом проскочила мимо закутка, где сидели два целителя и молча пили чай, аккуратно проскочила мимо еще одной палаты, в которой лежали двое пострадавших при прорыве. Они уверенно шли на поправку. И уже были так бодры, что, подвинув стул к кроватям, перекидывались в картишки.

Я шла дальше, недоумевая, куда подевался Хельм. Может, отправился к Бену?

Я понятия не имела, где располагалась комната главного целителя, поэтому просто брела по коридорам, пока не оказалась перед темной дверью, слегка приоткрытой дверью. В прихлоп прибивался приглушенный свет, и по полу скользили странные тени.

Почему-то во рту пересохло…Я не смогла пройти мимо. Вместо этого на цыпочках подошла еще ближе, дрожащей рукой прикоснулась к шершавой поверхности и тихонько надавила. Дверь бесшумно поддалась, открывая обзор на пару, занятую друг другом.

Марьяна, встав на цыпочки, висела на Хельме. Ее руки обвивали шею джинна и зарывались в темные волосы. Он ее целовал, сминал крепкими ладонями девичьи бедра…

Так глупо я себя никогда не чувствовала. Бежала за ним, трепеща от тревоги, а он…за старое.

Я смотрела на них и снова умирала, чувствуя, как сердце только начавшее срастаться после той ночи, заново крошится на осколки.

Хельм, как всегда, был прав. Ничего не изменилось после прорыва. Жизнь действительно продолжается. И в этой жизни я глупая девочка из деревни, а ему отведена роль — случайного хозяина, у которого свои интересы и слабости.

Мне захотелось провалиться сквозь землю.

Я отступила, снова намереваясь сбежать, но в этот раз удача от меня отвернулась — под ногой громко скрипнула старая доска.

Хельм тут же оторвался от Марьяны, хищным взглядом перекинувшись на дверь, и увидел меня. Жалкую, испуганную, бледную, дрожащую словно мышь. Темные глаза, подернутые пеленой желания, потемнели, впились в меня пристально, нагло, бесцеремонно пробиваясь внутрь, в душу, в самые потаенные уголки.

Он все понял…

Не в силах больше тут оставаться, я развернулась и со всех ног бросилась бежать.

Позади раздавалась какая-то возня, голоса, окрик Хельма, требующего, чтобы я остановилась.

Я даже не оглянулась. Просто бежала, не разбирая дороги.

* * *

Мне

хотелось оказаться подальше от Дестины. Хоть в родной деревне, хоть в неведомом Ралессе. Да пусть даже на торгах в Кемаре или в бесплодной пустыне! Где угодно. Только не здесь. Только не рядом с ним!

Но вместо того, что выскочить за купол я метнулась к дому, в котором жила. Забежала по лестнице, перескакивая через три ступени и ворвалась внутрь, затравленным взглядом обводя наше скромное жилище. Рубашка на кровати, тяжелая кружка на столе. Везде он! Его присутствие, его запах!

Меня трясло, я не могла нормально дышать и беспомощно хватала ртом воздух. Сорвала с шеи красивый платок, подаренный Ярой, скомкала его и отбросила в сторону. Он словно удавка сдавливал горло! И так каждый вздох через силу, с трудом, захлебываясь отчаянием!

В этот раз было гораздо хуже. Больнее. Я почему-то думала, что после того страшного прорыва, все должно стать иначе. Что Хельм больше не станет…не посмеет.

О, боги, какая же я дурочка. Жизнь действительно продолжается... И все защитники Дестины знали, что надо ценить каждый день, проживать его на максимум. Уж Хельм-то точно ценил.

У меня не должно было быть претензий к хозяину! Не должно! Но они были. Жгли изнутри, ломали, выворачивали наизнанку. Я устала притворяться, что мне все равно…

Не прошло и пяти минут, как старая дверь резко распахнулась и следом за мной в комнату ворвался Хельм. Нервный, непривычно бледный, с горящими, как у демона глазами.

Я отшатнулась от него. Прижалась спиной к стене, судорожно вцепилась ладонями в подол и смотрела, как загнанный волчонок. Прятать слезы уже было бесполезно — он их прекрасно видел. Он уже ВСЕ видел. У меня не осталось от него секретов.

— Киара… — Хельм сделал шаг ко мне, но замер, когда я судорожно отпрянула, сильнее вжимаясь в стену.

— Зачем ты пришел? — зло провела ладонью по щеке, стирая соленые капли, — Отчитать за то, что лезу куда не следует и мешаю? Поведать о том, какая я дура? Или, может, опять скажешь, что все будет хорошо? Все наладится?

Он молчал. Смотрел на меня исподлобья и тяжело дышал, будто только что пробежал сквозь всю долину.

— Ничего не наладится, Хельм! Ничего! — я продолжала всхлипывать, — потому что…да ты сам прекрасно понимаешь почему.

— Послушай, — его голос обрывался, — пожалуйста…

— Не хочу! — сердито топнула ногой, — я ничего не хочу слушать! Я устала! Ты смотришь на меня, как маленькую девочку, на никчемную замарашку, которую вытащил из беды.

— Неправда.

— Правда! — перешла на клик, — я для тебя обуза, которая занимает место в твоей комнате, вечно путается под ногами, которую надо постоянно вытаскивать из неприятностей, оберегать, помогать.

— Да нет же!

— Признайся, ты ведь с нетерпением ждешь своих друзей, чтобы передать меня им?