Случайный многоженец ч.3
Шрифт:
Когда он добрался до нетронутых лугов долины, солнце уже зашло, но сыщик перешёл на бег, света от растущего месяца ему хватало, чтобы бежать со скоростью не меньше десяти вёрст в час. Эта долина была более заросшей, чувствовалось, что скот здесь не пасли, а если пасли, то давно. Бежать было нелегко, высокая трава доходила до груди, он увлёкся продиранием сквозь заросли и чуть не наступил на хищника, мирно дремавшего в предвкушении ночной охоты. Неизвестно, кто из них больше испугался неожиданной встречи, Белов или тигр, подпрыгнувший на три метра вверх. Глядя на повисшую в воздухе кошку, подполковник успел заметить полное отсутствие полосок
Секунд десять хватило, чтобы сыщик попросил льва помочь пересечь долину и получил в ответ указание наиболее удобной тропы. Осторожно потрепав пышную гриву нечаянного помощника, человек поблагодарил зверя и продолжил бег. Несколько секунд лев трусил с ним рядом, потом остановился, недоумённо потряхивая головой. А человек за пару часов пересёк ночную долину, запах льва, впитавшийся в его руки, распугивал мелких животных, попадавшихся в пути, благодаря изменившемуся ветру, словно подталкивающему человека вперёд. У подножия горы он немного передохнул, осматривая предстоящий подъём. При всех его способностях, в абсолютной темноте он не видел, поэтому подниматься решил, придерживаясь опушки леса и кустарника. Напился из вытекавшего прямо из каменной осыпи ручейка, сберегая запас воды в одной из фляг. Во второй фляге булькал настой трав на самогоне.
Несмотря на большое количество полезного груза, общий вес его не превышал двадцати килограммов, что позволяло двигаться в быстром темпе без особой усталости. Отдыхая перед подъёмом на склон, сыщик мысленно перебирал свой груз - карабин с глушителем, почти пять килограммов, два револьвера потянут на три килограмма вместе, по килограмму две фляжки, уже целое ведро воды. Дальше пойдёт рация с батареей - три килограмма, топор и два ножа будут на все пять, плотное одеяло с последней плащ-палаткой. Пожалуй, тяжелее двадцати килограммов в общей сложности, учитывая патроны.
"Однако, как я заматерел, - порадовался за своё здоровье Белов, - раньше я и без такого груза этакий марафон не выдержал бы".
Он понимал, что себе льстит, среди уральцев встречались парни покрепче его, они пробежали бы такой путь даже с тридцатью килограммами груза. Причём их старшие братья и отцы зачастую были столь же выносливы. За двенадцать лет жизни в этом мире сыщик воочию убедился, как сильно влияет на людей ежедневный тяжёлый труд при достаточном питании. У половины лесорубов и кузнецов хватка рук была действительно стальной, некоторые ломали руки своим соперникам во время борьбы безо всяких приёмов, только сжимая кисть руки. Хотя внешне все были худыми жилистыми мужчинами, толстяков в этом мире он видел среди шаманов, и только.
Подъём к вершине затянулся до рассвета, там же подполковник прикорнул на пару часов в небольшом гроте. После этого занялся наблюдением за долиной, где его ждала Хорг. Эта долина была заметно меньше предыдущих, не больше пяти вёрст шириной. По прикидкам сыщика, в ней могли проживать не так много людей, особенно скотоводов. Посевов было немного, овец и коней, как у бедняка. Недалеко от речки, струившейся вдоль противоположного склона, стояли четыре юрты. К ним и направился сыщик, убедившись в безопасности пути, в ментальном фоне людей на пути не слышно.
В этой долине траву
Не успел он прислониться спиной к рябине в двадцати шагах от юрт, из одной вышла девушка в длинном жёлтом халате и пошла на него.
– Дратвуй, Белов, - старательно выговаривая слова, произнесла Хорг, это была она, - хорошо.
Глава четвёртая.
О том, что она не человек, Хорг знала с детства, с той поры, когда ребёнок задаёт вопросы родителям - Кто я, почему мы здесь живём, что там за горами, и другие. Лет до тринадцати это воспринималось вполне естественно, мы хурги, за горами живут люди, дальше ещё кто-то живёт. Ребёнок это считал нормальным, как племенное название своего рода. Люди часто бывали в их долине, привозили товары для обмена и просто в подарок, отец с матерью подолгу оставались с людьми в священной юрте, после чего люди быстро уезжали. Для Хорг и её младших сестёр такая жизнь была привычной, другой они просто не знали.
Когда Хорг немного подросла, мать рассказала ей историю рода хургов с незапамятных времён до её семьи. Девочка слушала маму, запоминала имена своих пращуров, а сама не могла поверить, что такие чудеса и волшебные приключения случились с её родными. Слова матери завораживали и вызывали сказочные видения в голове ребёнка. Повествование о том, как племя хургов пережило долгие столетия Великой зимы, когда пришлось откочевать на юг и жить в пещерах, сражаться с дикарями и пещерными медведями, захватывало сказочными ужасами. Девочка с тех пор долго боялась пещер и темноты в горах.
Веселей звучали песни о годах потепления, о том, как племя хургов стало единственным народом в округе, выжившим после страшных холодов. Истории о любви и сражениях, о предательстве и подвигах хургских воинов, о расселении племени по степи запоминались легко, особенно, истории о влюблённых Ахарате и Оруге, о Мургу и Люняй. Самой любимой для Хорг стала история неравной любви дочери кагана Илиль и храброго пастуха Рурга. Эту историю она выучила одной из первых и даже сейчас изредка напевала слова из песни, о счастливом побеге Илиль к возлюбленному, с которым они откочевали далеко-далеко, где зажили счастливо, недоступные гневу отца-кагана.
Множество таких песен запомнила Хорг, повторяя сказания матери, затем пришла пора настоящей учёбы. Мама перешла от любовных историй и подвигов к поистине волшебным воспоминаниям из истории хургов, к тем временам, когда хурги научились силой мысли проникать в будущее. Сначала немногие мудрецы сумели увидеть картины будущего, на месяц или год вперёд, предсказывая засуху или наводнение, холода или снегопад. Потом мудрецы научили этому всех хургу, мужчин и женщин, из всех родов, пожелавших приобрести такое умение. С тех времён для хургу наступил Золотой век предвидения, продлившийся много столетий. Зная будущее, не имея врагов, хургу кочевали по бескрайней степи, жили в долинах гор, уверенные в своей безопасности и способности избежать любого бедствия. Мама пела о том, что народ хургу заселил земли на сто дней пути от восхода на закат солнца, и не было силы, способной принести вред счастью хургу.