Слуга Дракона
Шрифт:
Карус высвободился из объятий волшебника и резко встал. Сжимая кулаки, он шагнул к двери.
На протяжении нескольких месяцев – с тех пор как Гаррик получил от отца коронационный медальон Каруса – тайный гость не раз посещал сознание юноши. Гаррику доводилось наблюдать короля Каруса в разных ситуациях, не раз он видел, как тот смеялся посреди кровавой битвы с полным презрением к опасности. Юноша даже представить себе не мог короля в такой бессильной ярости.
На постаменте, который во сне Гаррика пустовал, сейчас стоял ископаемый аммонит. Его витая раковина окаменела и превратилась в марказит, поблескивающий серно-бронзовыми оттенками в солнечных лучах. Хотя тварь отнюдь не поражала размерами – ее кольцо не превышало фута в диаметре, в ней чувствовалась зловещая глубина… Гаррику она напомнила туннель, ведущий в огненное сердце Зла. Карус, войдя в залу, не обратил внимания на композицию. Сейчас же, в ярости направившись к выходу, он чуть было не столкнулся с постаментом. Отскочив назад, он в сердцах грохнул кулаком по раковине.
Аммонит не шелохнулся. Карус толкнул дверь; она оказалась запертой снаружи. Лишь после того, как привратник заглянул в окошечко и получил безмолвный приказ хозяина, король смог покинуть комнату.
Никогда не вымещай зло на вещах, парень, – сказал погруженный в воспоминания Карус. – Моя рука оставалась онемевшей неделю после этого дурацкого поступка. И дело тут не в камне, разумеется, а в чертовой магии.
Воспоминания постепенно померкли, Гаррик вернулся к действительности, прежде чем друзья осознали его отсутствие. На задворках его сознания все еще звучало ворчание Каруса: «Ненавижу колдовство!..»
– В мое время жил волшебник Ансалем, – говорила тем временем Теноктрис. – Он превосходил всех по силе. Я не знала никого, кто мог бы сравниться с ним – ни тогда, ни позже.
– Так ты встречалась с Ансалемом? – спросил Гаррик. У него голова шла кругом от того потока воспоминаний, которые только что обрушились на него. В уголке его сознания затаился внимательно слушающий Карус. Он служил тем столпом, который поддерживал Гаррика, пока тот возвращался в реальную действительность.
– О нем ходили слухи как о великом ученом и маге, – вздохнула Теноктрис. – Он правил в Клестисе, на южном побережье Кордина. Держал обширную библиотеку и позволял другим ею пользоваться, это и привело меня в его город.
Старуха улыбалась, теребя локон своих коротких седых волос.
– Я долго копила деньги на дорогу с Блэйза, где жила в то время. Да, вот так-то… Увы, я не относилась к тем могущественным магам, которые не испытывают недостатка в средствах. К тому же не обладала талантом фокусника, которые зарабатывают на жизнь, развлекая людей.
– Зато ты понимаешь суть, Теноктрис, – заметила Лиэйн.
– Что правда, то правда, – согласилась старая волшебница. – К сожалению, одной мудростью сыт не будешь. Но я не жаловалась: мне много не надо – скромная пища да минимум книг, чтобы продолжать работу. Просто пришлось дольше ждать этой поездки к Ансалему.
Она улыбнулась своим воспоминаниям, помолодевшая на десятки лет.
– А с тех пор как я вернулась оттуда, мои потребности в деньгах еще более сократились.
– Ансалем что-то сделал с тобой? – спросил Кэшел, слегка подавшись вперед. Это его движение о многом говорило людям, хорошо знавшим юношу.
Обычно его сила служила защитой для Шарины; и теперь девушка успокаивающим жестом положила руку на плечо своего друга. Оскорбления в собственный адрес мало волновали Кэшела – скатывались как с гуся вода… Но человек, обидевший его друзей, вряд ли рискнул во второй раз повторить такую ошибку.
– Не думаю, чтоб Ансалем мог сознательно навредить кому-то или чему-то, – ответила Теноктрис. Она говорила спокойно, словно не замечая бури, которую ее предыдущая реплика вызвала в беспокойном сердце Кэшела. – Он отличался невинностью ребенка. Возможно, в этом и заключалась его сила. Пожалуй, Ансалема можно упрекнуть в некотором тщеславии – но это и понятно при таком-то могуществе. Иногда он становился раздражительным, но никогда не злился настолько, чтобы причинить настоящий вред.
Старая волшебница опустила глаза, улыбаясь воспоминаниям и удивленно покачивая головой.
– Но пусть вас не вводит в заблуждение мое сравнение Ансалема с маленьким ребенком, – продолжала Теноктрис. – Этот человек являлся настоящим ученым. Думаю, равным мне по серьезности подхода. – Губы ее сжались. – Ну или почти равным… – уточнила она и усмехнулась собственному хвастовству.
Гаррик и другие тоже улыбнулись. Гордость – самое распространенное человеческое чувство. Теноктрис всегда признавала за собой недостаток силы, но гордилась накопленными знаниями. Она постоянно совершенствовала свои умения – которые были скорее сродни искусству ювелира, нежели кузнеца – и немало преуспела в этом.
– Ансалем собрал книги со всех Островов, – продолжала Теноктрис. – Труды по всем наукам, не только о волшебстве. И мне кажется: он умел управлять временем не хуже, чем пространством. Говорю так, потому что видела в его коллекции вещи, которые не просуществовали бы и часа без охранной магии… не говоря уже о веках, прошедших с тех пор, когда они были созданы. Там имелись стихи, написанные на чешуйках с крылышек бабочки, оправленных в паутину…
– Заклинания? – спросила Шарина.
– Просто стихи, – Теноктрис опять покачала головой, Удивляясь миру, в котором существовали подобные вещи. – Полагаю, эпитафия… «Благочестивое дитя, воспитанное мною, дабы охранить себя от гнева вражьего. Когда упокоюсь я в мире, он возведет мне курган на этом зеленом холме».
– Но зачем все это волшебнику? – спросил Кэшел. Он сосредоточенно размышлял, сплетя пальцы и нахмурившись.
Теноктрис хлопнула в ладоши и немного устало улыбнулась.
– Я не знаю, – ответила она. – Так же как не знаю, зачем кто-то написал эти слова на паутинке и крыльях бабочки, вместо того чтобы выбить на камне… Но я никогда не забываю стихи, Кэшел. Даже если не знаю, о ком или о чем они.
Лицо волшебницы стало задумчивым. Свет лампы подчеркивал линии на щеках, выгравированные временем.
– В его библиотеке имелись заклинания, которые, пожалуй, даже самому могущественному магу не стоило пытаться использовать. Но не они меня интересовали. Ансалем собирал еще и коллекцию предметов, служивших проводниками для потусторонних сил.
Старуха встала, воспоминания о давних событиях, казалось, разволновали ее.
– Его дворец напоминал водоворот сил, способных перевернуть всю вселенную. Никто, кроме самого Ансалема, не мог оставаться в безопасности рядом с подобным источником. Я, во всяком случае, не смогла…