Слуга господина доктора

Дежуров Арсений

– Это правда? – спросил я у Робертины. Та роняла горючие слезы.

– Нет, – пролепетала она, – он все врет. Мы просто играли.

– Да ладно тебе, Толик, – сказал Игорь, – это уж все травой поросло.

– Нет, не ладно! – Не унимался завхоз, – Арсик, ты такой хороший парень, добрый, умный. Ты с ней зачем связался? Ты посмотри на нее, это ж блядь.

Я сидел побелелый, трезвый и, право, не разумел что сказать.

– Арсик, – хныкала Робертина, – это неправда...

– А потом, когда

она у меня жила, – продолжал Толик, – я же с нее пылинки сдувал. А она что ни вечер на работе задерживалась...

– Арсик, – стонала Робертина, – я работала администратором в театре...

– Не пи…ди! – Отрезал Кабаков. – Ни в каком театре ты не работала. Ты к своему х…ю на Тимирязевскую ездила, красиво время проводила.

Робертина пала на колени и подняла пьяное, зареванное лицо:

– Котярушка, ты меня не бросишь? Он правду говорит, я нигде не работаю.

– Подожди, а «скорая помощь» ?..

– Да что «скорая помощь» , кто меня туда возьмет-то, дуру...

– И давно ты без работы?

– Уже три месяца...

– Какие «три месяца» ? – Гласом велием возопи Кабаков. – Ты ничем, кроме манды, и не зарабатывала никогда!

– Неправда! – Робертина порывисто вскочила. – Я в Иркутске шубами торговала...

– Во что мы все, конечно, верим, – вставил Игорь.

– Шубами? – возмутился Кабаков, – да ты за этим мудозвоном поехала, манду свою сладкую повезла.

– Арсик, – вновь зарыдала возлюбленная, – это все неправда, он был педовка, импотент...

– А что же ты поехала? – вопрошал обличающий Кабаков.

– Мне деньги нужны были, я шубами торговала...

– Да ты считать не умеешь, как ты торговала? Арсик, – обернулся ко мне Кабаков, – ты ей веришь?

– Верю, – ответил я.

– Да что ты ей веришь, ты в глаза ее лживые погляди, ведь видно, что пи…дит.

Робертина покорно повернула лицо ко мне и постаралась придать взгляду честное выражение. Это ей удалось посредственно.

– Котярушка, ты мне веришь?

– То, что он говорит, правда?

– Да он пи…дит, пи…дит, – заголосила Робертина.

– Я тебе не верю.

Робертина осеклась и изумленно взглянула на меня.

– Котяра, ты что, мне не веришь?

– Нет.

– Мне?

– Не верю.

– Котяра...

Робертина замолчала. Сквозь опилки ее сознания с трудом продиралась какая-то маленькая лживая мысль.

– Котяра, – сказала она, додумав до конца, – но ведь мне нельзя работать. У меня порок сердца.

Игорь засмеялся впервые за вечер. Засмеялся беззлобно и беззаботно.

– Ты что скалишься? – грозно спросила Робертина, – ты что, не знаешь, что у меня порок мейтрального клапана?

– Да нет, – сказал Игорь, – знаю, конечно, и верю, верю. Ты, Арсик, тоже верь.

– Вот сифилис у тебя

был, не спорю, – кивнул Кабаков, – А насчет клапана ничего сказать не могу, не знаю.

– Кабаков, – вскипела Робертина, – если ты еще что-нибудь скажешь, я пойду в милицию и скажу, что ты хотел меня изнасиловать. А Арканов и Арсик подтвердят, понял? Арсик, – обратилась она ко мне с нежностью, – у меня правда был сифилис, но теперь я не заразная. Я вылечилась, правда. У меня и справка есть.

– Ладно, пойду я, – сказал Игорь, – скучно тут у вас.

– Сиди! – резко сказал Кабаков, – сиди, а то в е...альник схватишь.

– Нет, – сказал Игорь, – я пойду.

Он взял куртку, положил в карман сигареты.

– Сиди, – повторил Кабаков, уже не так запальчиво, – никуда твой не денется.

– Денется, – просто сказал Игорь, застегивая куртку.

– Игорек, – Кабаков опять плюхнулся на колени, – не уходи, пожалуйста.

Он обнял Игоря за ноги и начал целовать ему брюки.

– Игоречек, Лерочка, Арсик, – залившись слезой, бормотал он, – не уходите. У меня больше никого нет. Не бросайте меня. Я же старый, я никому не нужен. Игорек, – плакал он, – найди мне девочку, ты же можешь. Или, х…й с тобой, давай мальчика, все равно, только Игорек, найди, а? Ну, пожалуйста...

– Толь, пусти меня, – равнодушно сказал Игорь.

Я подумал, что и вправду пора. В скором времени должна была вернуться с работы жена, а мне, представь, сколь я был безумен, мне думалось, что надо торопиться, чтобы до ее прихода успеть – у меня слова подходящего нет – СЛУГА ГОСПОДИНА ДОКТОРА

или уж не знаю что с Робертиной. Что бы я ни услышал о ней, мной владело – опять не знаю – чувство, инстинкт, жажда, похоть – все равно, лишь бы с ней.

– Ладно, пойдемте, – сказал я, тоже вставая.

В разговорах – бессвязных, разумеется, - мы пошли к метро. Арканов шел с Толиком, который норовил вывалиться с тротуара на проезжую часть, я вел Робертину, так же имевшую проблемы с пространством. Двигались мы медленно. То Кабакову было необходимо выпить на бульваре пива, чтобы догнаться, то Робертина, роняя сигареты, пыталась закурить. То и дело она останавливалась и спрашивала:

– Котярка, ты на меня не обижаешься?

А когда я тянул ее за собой - «Идем, идем!» – она упиралась:

– Котяра, ты на меня обиделся.

Я подходил к ней вплотную: «Ну, пойдем же, пойдем скорей» , – и она повисала на мне всем телом, по лицу ее распространялась разжиженная улыбка, и она в пьяном восторге просила меня:

– Кыс-кыс. Ну-ка, мяукни. Как котяра мяукает, когда сердится? Ну-ка?

Или запускала пятерню в мои скудеющие локоны со словами:

– Какая у моего котяры шуба густая, а? Котяра мой какой... усерийский...