Слуга Государя
Шрифт:
— Помоги с примером? У меня ответ с доской не сходится.
Я вздохнул, словно старый дед, но пришлось оторвать зад от стула и сделать аж целый один шаг вперед. Девочкам надо помогать, особенно симпатичным. А Настя Зубова не только очень симпатичная, но и одна из немногих девчонок в классе, которые нормально со мной общаются, а такой социальный актив надо беречь.
— Показывай, — навис я над ее плечом.
— Вот здесь, — она повернулась и благодаря двум легкомысленно расстегнутым пуговкам на белоснежной блузке открылся отличный вид на сочную девичью грудь, упакованную в кружевной лифчик.
К счастью, благодаря всемирной сети, что содержала всякое, в том числе и запретное, я не был невинной стесняшкой, впадающей в панику при таких случайностях. И все равно я невольно залип. Сиськи, настоящие, реальные, примерно второй размерчик, который, учитывая возраст, еще имел хорошие шансы вырасти. А еще девчонки оказывается приятно пахнут…
— Суворов! — вернул меня в реальность учитель, решивший напомнить о своей персоне. — Жду в учительской!
— Да-да, — поморщился я, но мысленно выдохнул, благодаря за спасение от невольного конфуза, и взглянул на тетрадь. — Насть… серьезно?
— Что? — захлопала глазками блондинка.
— Семью семь?
— Сорок два… ой!
— Вот тебе и ой. Что за детская невнимательность? Экзамены близко.
— Но ты же мне поможешь? — состроила жалобное личико Зубова.
— И мне, — встрял Антон, чья попытка вызвать жалость скорее напоминала акцию устрашения.
— И мне! — поддержала призыв Аня Ростова, соседка Насти по парте.
— А мне?
— А тебе кукиш с маслом, — фыркнул я, поднимая взгляд на подошедшего с парой приятелей Владимира Меньшикова.
— Ты чего, Суворов? — удивился внезапному наезду альфа-парень класса.
— А кто надо мной ржал на уроке?
— Мне что, делать нечего? — оскорбился Владимир, но проследил за моим взглядом, что указывал на кого-то за его спиной, оглянулся и посуровел. — Так…
— Да ладно, смешно же было, — потупился, но совершенно не раскаивался в содеянном Андрей Воронцов.
— Разберемся, — «пообещал» мне Меньшиков и сменил тему. — Дай домашку.
— В очередь, — пожал я плечами.
— А кто там?
— Допустим, я, — внушительно пробасил Антон, выполнявший, как и обещал, роль прикрытия от рейдерского захвата такой ценной вещи, как домашка.
Взгляды двух парней перекрестились и вот-вот были готовы заискриться.
— И я, — неожиданно встряла в мужские разборки Настя. Может храбрость, а может такая страшная вещь, как женская интуиция, подсказывала ей, что если она глупо запорола пример на уроке, то ситуация может повториться и в домашней работе. А это влечет за собой плохие оценки, информирование родителей и цунами материнского гнева. Короче говоря, полная катастрофа, которую надо предотвращать любыми способами.
— Вы разбирайтесь между собой, а меня в учительской ждут, — напомнил я и добавил на прощание. — А насчет экзаменов… я то конечно помогу, если смогу… вот только учителя тоже не дураки и могут меня посадить отдельно. И что тогда будете делать?
И ушел, оставив народ задумчиво соображать. А вообще интересно, когда до них дойдет, что домашку можно просто сфоткать на телефон? Но нет, каждый раз надо устраивать детские спектакли и меряться величиной достоинств. А ведь, казалось бы, выпускной класс, почти созревшие личинки общества, но нет, детский сад, ясельная группа «Колокольчик». Вот так и живем.
«И чем я лучше их?»
— Введение в высшую математику, — «порадовал» меня возможным ответом Артем Дмитриевич, кладя на стол пухлый учебник, который мог разнести мозг как в прямом, так и в переносном смысле.
«И даже прикладном».
— Это же университетский уровень, — сунув нос в первую главу, возмутился я.
— Зато это позволит не скучать тебе на моих уроках, — довольно ухмыльнулся учитель. — И потом, ты же умный парень, вдруг понравится и захочешь изучать вышмат дальше…
— Математика вернет мне здоровье? — куда резче, чем следовало, спросил я.
Черт. Опять сорвался, стоило вскользь задеть больную точку.
— Нет… — помедлив, покачал головой Артем Дмитриевич. — Но возможно откроет новую дверь в жизни.
— Жизни… — жестко усмехнулся я. — У таких, как я, нет другой жизни. В следующий раз думайте, кому делаете подобные предложения. А сейчас прошу меня извинить.
— Михаил… — сказал мне в спину учитель. — На физру можешь не идти. Я предупредил Валерия Ивановича.
— Спасибо.
За неожиданную халяву я действительно был благодарен. Хоть раз не придется подпирать стенку в качестве вечного освобожденного от занятий. И нет, я не был болен, напротив, считался вполне здоровым и физически развитым для своего возраста. Но я потерял кое-что куда более важное. Свой Дар.
Это даже не было моей виной. Просто несчастный случай, как мне сказали, когда я очнулся на больничной койке и понял, что больше не чувствую Силы.
Я не сдался, не сломался, нагнал пропущенную программу, продолжал оттачивать навыки и теорию, и стал одним из лучших учеников школы. Лишь бы меня не выкинули.
Но не самым лучшим, потому что в графе «практические навыки Силы» стоял жирный прочерк. Как следствие, для магократов я превратился в пустое место. Не гонимый отовсюду изгой, благо у рода было достаточно силы и влияния, чтобы выбить извинения у не желающих держать язык за зубами. А достаточно умные и так понимали, что даже без силы я остаюсь Суворовым и со мной выгодно дружить.
Поэтому друзей у меня не было. Настоящих друзей. Ведь я тоже был достаточно сообразительным.
В который раз пережевывая бесполезные мысли, я вернулся в пустой класс и собрал сумку, благо физра была последним уроком на сегодня. Написал Антону, что ушел, и вызвал машину.