Слуга Люцифера
Шрифт:
Вероника попыталась закричать, но ничего не смогла: Асмодей парализовал её голос и волю. Он поднял её и, обняв за плечи, вывел из закутка:
– Господа, моя жена передумала. Скоропалительное решение она приняла в минуту слабости.
– Понимаем, – сказал хирург. – Но деньги не возвращаются.
– Не беда, – Асмодей улыбнулся белозубой обворожительной улыбкой.
По дороге к машине Вероника даже не пыталась кричать или бежать, понимая, что всё бессмысленно, от такого мужчины не убежишь.
Ламбарджини летела по Ярославке не меньше ста пятидесяти километров в час. Вероника не следила за дорогой, утирая носовым платком глаза и постоянно сморкаясь. Спустя полчаса, машина въехала в коттеджный посёлок, проследовала по центральной улице, несколько раз повернула налево, направо и скрылась за высоким каменным забором, утыканным камерами видео наблюдения.
Асмодей затормозил, вынул ключи из замка зажигания и повертел ими на указательном пальце правой руки: рубиновый перстень зловеще поблескивал. Почему она раньше его не замечала? Вероника округлила глаза, сражённая чудовищной догадкой, страх вжал её в сидение. Она вспомнила слова Ирины Егоровны: «Сатана среди нас, ходит в облике человека и стоит только оступиться, как он завладеет тобой и вырваться будет непросто. Узнать его можно по красному камню…»
– Ты чего? – участливо поинтересовался бой-френд, как ни в чём не бывало. – И как тебе в голову пришло избавиться от ребёнка?
Вероника молчала, как партизан перед расстрелом.
– Понятно, – продолжал Асмодей, – женская солидарность: подругу выдавать не хочешь. Какое благородство! А она благородно поступила, когда сказала о том, что спала со мной, и, между прочим, по доброй воле, я её не насиловал!
– Перестань, – оборвала его Вероника, – ты циничен.
– Дорогая моя, ты ещё не знаешь, что такое настоящий цинизм!
– И что же? – робко поинтересовалась девушка.
– Ладно, не важно. Ты, наверное, проголодалась – беременные женщины едят за двоих.
– Слишком маленький срок, чтобы так питаться.
– Сколько?
– Почти восемь недель, – ответила Вероника и всхлипнула.
– А чего разнюнилась-то? Ну, ты чудная! Я от ребёнка не отказываюсь, буду воспитывать.
Вероника встрепенулась: она окончательно запуталась и не знала верить Асмодею или нет.
– Давай, выходи из машины. В доме дискуссию продолжим, – предложил он.
Дом, если вообще это роскошное строение так можно назвать, был огромным: трёхэтажным, с красной черепичной крышей, с ней очень гармонировал фасад, выполненный в немецком стиле. Вход, а точнее зимний сад, ведущий в дом из светопрозрачных конструкций, выглядел сногсшибательно. Вероника открыла рот и разглядывала разнокалиберные пальмы, стоящие вокруг. Неожиданно на одной из них появился жёлтый попугай. Он нахохлился и выдал:
– Пр-ривет! Проходите!
Вероника засмеялась.
– А, это Сильвер, – пояснил Асмодей. – Скажу по секрету ему уже двести десять лет.
Он игриво подмигнул своей подруге, она от души рассмеялась и расслабилась, напряжение последних дней окончательно ушло.
– Мишель! – позвал Асмодей.
Перед хозяином появилась худенькая блондинка небольшого роста, одетая в короткое форменное платье прислуги с белым передником.
– Да, господин, я здесь. Что прикажите?
Вероника оторопела: ничего себе порядки! Она припомнила, что Полина говорила об отношениях Асмодея с подчинёнными, мол, излишне жёсткий.
– Распорядись насчёт ужина, приготовь комнату для гостьи и всё необходимое для её длительного комфортного пребывания.
Вероника вопросительно взглянула на Асмодея.
– Жить будешь у меня, чтобы была под постоянным контролем. У меня в доме аборты не делают, – пояснил он.
Девушка растерялась:
– У меня машина осталась прямо во дворе, около подъезда. Да и мне бы вещи кое-какие из дома взять.
– Машину пригонят сегодня же, я распоряжусь. А что касается вещей – напиши список, можешь не стесняться в потребностях, отдай его Мишель. Она купит всё, что угодно.
Из просторного холла Веронику проводили в гостиную, которая потрясла е воображение. Она была выполнена в средневековом стиле и напоминала рыцарский замок: в углу потрескивал камин, отделанный натуральным камнем, рядом с ним стояли рыцари в полной амуниции, на стене висело оружие, принадлежащее к различным эпохам.
– Нравится? – поинтересовался хозяин.
– Очень!
– Тогда присаживайся, – Асмодей указал на огромный кожаный диван. – Это так называемый псевдо-рыцарский стиль: доспехи на манекенах настоящие, оружие тоже, а остальное выполнено дизайнерами моей фирмы.
Он подошёл к стене и отодвинул шпалеру [61] с изображением оленя, за ней оказался встроенный бар.
– Что выпьешь?
– Я – не знаток вин. Чего-нибудь сладкого и лёгкого.
– Тогда я налью тебе вот из этой красивой бутылки, – Асмодей достал её из бара и показал Веронике.
61
Шпалера – гобелен грубой работы, изображающий сцены из жизни животных или природу.
Бутылка была удивительной формы, такую в магазине не купишь.
– Это гольденвассер [62] , изготовленный по старинному рецепту, прямо из Германии. Я, видишь ли, поклонник всего немецкого – мои предки оттуда.
Он протянул Веронике высокий узкий прозрачный бокал, гольденвассер искрился золотом.
– А почему он такой странный, блестит? – поинтересовалась гостья.
– Как я сказал: рецепт старинный, в него добавляли золотую пыль. Не волнуйся, это не вредно ни для тебя, ни для ребёнка, – Асмодей отпил из бокала.
62
Гольденвассер – ликёр, производимый в Германии в средние века. содержал золотую пыль.
Вероника последовала его примеру и ощутила удивительное тепло, растекающееся по всему телу: стало легко и спокойно.
В гостиную вошла Мишель и поклонилась:
– Господин, ужин готов.
«Какой вышколенный персонал», – подумала Вероника.
Глава 19
Сергей передвигался по квартире при помощи костылей, нога постоянно ныла, не давая спать по ночам. Книгу он забросил, боль перебивала всё, пульсируя даже в мозгах. Анальгин, баралгин, тампалгин лежали пачками на кухонном столе. Сергей пил таблетки через каждые четыре часа, иначе боль не давала покоя.