Слуга Смерти
Шрифт:
— Почему ты не убил меня, когда мог?
— Почему не убил?.. Хороший вопрос. Может, потому, что я не убийца?
Он лгал. Это была ложь, запутанная, странная, но ложь. Однако Макс смотрел на меня совершенно серьезно, ни лицо его, ни глаза не выражали ничего схожего с затаенной ложью. Просто уставший улыбающийся человек на диване, со стаканом в руке.
— Беру свои слова обратно, ты не идиот. Но ты куда глупее господина оберста. Как, видимо, и я.
— Причем тут оберст? — спросил я, не опуская пистолета.
— При том, мой дорогой, что именно
— Ты… говорил с ним?
— Я бы назвал это монологом, — хмыкнул он. — Я получил задание. Орден очень беспокоит его репутация, Курт. Ты представляешь, насколько, но и то не полностью. Там сразу сообразили, что к делу может быть причастен некромант — неважно, кто, невыявленный вовремя смертоед-недоучка или имперский магильер-тоттмейстер. В Ордене не очень любят рисковать, и это ты тоже знаешь. Мне было поручено искать его. Без жандармов, без прочих магильеров, без прочего люда — не надо объяснять тебе, почему. Приватное дело — так, кажется, называют подобное имперские юристы. Когда дело решают заинтересованные стороны без привлечения широких кругов публики, которой подробности знать не надо. Орден уж очень не хотел, чтобы по городу шлялся убийца-некромант. Понимаю, о чем ты хочешь спросить. Нет, это было поручено не мне одному. Но действовали мы поодиночке, чтобы повысить вероятность. Многие из нас приписаны к полицай-президиуму, как допросчики мертвецов, это помогло сразу же выявлять новые тела…
— И скрывать причины от властей, — утвердительно сказал я.
— И это тоже, — подтвердил он спокойно. — Как я уже сказал, это частное дело нашего Ордена, жандармам и без того хватит хлеба. Сперва были серьезные сомнения относительно работы неизвестного некроманта. Одна разбитая голова — это привлекает внимание, но это еще не повод подозревать неведомого коллегу. Второе тело все изменило. На его осмотр прибыл именно я, теперь ты понимаешь, почему, я же обнаружил и несомненное прикосновение к нему другого тоттмейстера.
— Не обычного смертоеда?! — нетерпеливо воскликнул я.
Макс усмехнулся. Я только тогда сообразил, что ствол моего пистолета едва не упирается ему в лоб, и опустил оружие.
— Нет. Я хорошо изучил его и, хоть не опознал, кто конкретно его поднимал, могу сказать, что делал это не какой-нибудь сельский смертоед, пугающий по праздникам детвору танцующими костями. Работал человек, понимающий в своем деле. Вторая, может, третья категория. То есть кто-то из наших.
— Продолжай. Кажется, на этом этапе в истории появляюсь я.
— Именно. Уж не знаю, к счастью или нет… Не успеваю я закончить осмотр, как появляется его сиятельная персона господин Курт Корф. Как бы случайно оказавшийся на втором месте преступления сразу после первого. Хорошее совпадение, верно? В городе две жертвы взбесившегося тоттмейстера, и возле обоих появляется
— Так вы подозревали меня? — хотелось засмеяться, но воздуха в груди не хватило.
— Конечно, — ответил Макс, отведя все же на мгновенье взгляд. — А ты бы не стал на моем месте?
— Не знаю.
— Сам понимаешь… некоторое время мы действительно считали, что это ты.
— Благодарю. Постой! Когда ты отвел меня в трактир, уж не прощупывал ли ты меня?
Смутить Максимилиана Майера было невозможно, но впервые в жизни мне показалось, что я уловил в его взгляде что-то родственное смущению.
— Я хотел понять, что тебе известно, только и всего. Хочешь называть это…
— Ну, понятно. А я радостно начал рассказывать тебе про свою теорию об убийце-некроманте!
Макс стиснул мне запястье так, что оно едва не хрустнуло:
— Мало того! Мало! Ты еще и собрался с этой теорией идти в полицай-президиум!
Боль помогла. По крайней мере, пропало желание отвесить самому себе оплеуху.
Интересно, как можно чувствовать себя в такой ситуации? Только ли идиотом, или есть иные варианты?
— То есть я собирался, фактически, предать дело огласке в то время, как вы делали обратное.
— И с немалым упрямством, должен я сказать, — признался Макс. — Мне пришлось, как помнишь, устроить целый спектакль в трактире, чтобы ты передумал. Признайся, ты ведь верно подумал, что я совсем тронулся, а?
— Было такое. И долго я был под подозрением?
— Подозрение было сразу же снято. В противном случае тебя пришлось бы признать слишком хитрым убийцей. Согласись, убийца, который рассказывает о своем существовании тоттмейстеру, уже непрост. А ты так старательно строил свою теорию… Нет, тебя уже не подозревали. Ну и в тот же вечер тебя едва не отправил на тот свет какой-то меткий, но не очень разумный стрелок.
— Значит, их двое! — воскликнул я, забыв обо всем. Настал черед Макса сморщиться, вырывая из моих ладоней свою кисть.
— Да, вероятно. Только ты сделал этот вывод на основании той нелепости с показаниями служанки о лице, а мы знали другие детали. Ты интуитивно хватал то, что мы раскапывали, переворачивая город вверх дном, допрашивая покойников и устраивая слежки. После второго тела стало очевидно, что ищем мы не просто случайного психопата, откуда-то нахватавшегося по верхам про работу тоттмейстеров, а самого тоттмейстера, при этом умелого и ловкого. Такой не станет стрелять в мертвеца, будь уверен! О том, что их двое, мы предполагали почти с самого начала.
— Откуда слежка?
Макс отпил вина. Когда он заговорил, его подбородок окрасился блекло-розовым:
— За тобой, олух.
— Ах ты…
— Олух, трижды олух! — провозгласил Макс громко, чтобы не дать перебить себя. — Пока ты шлялся по базару со своим мертвецом, пугая горожан, за тобой по пятам шли человек десять. И уж будь уверен, каждый из них был на порядок более умел, чем ты.
— Вы тоже ждали этого! Что убийца, принявшийся неожиданно за меня, попытается закончить дело!