Слуга смерти
Шрифт:
Ругая себя за собственную паранойю, я вернулся к стойке и глотнул успевшего слегка нагреться пива. К поющей женщине присоединилась подруга, волосы которой выглядели еще хуже. От сочетания их голосов у меня начали вибрировать вены на ногах. Я дал знак бармену, и мне принесли счет, который оказался не таким уж и большим. Я поболтал с барменом минут пять и дал ему щедрые чаевые. Мой отец хорошо меня воспитал.
На улице оказалось еще холоднее, чем я ожидал. У меня возникло искушение вернуться — вдруг они захотят меня усыновить или разрешат спать в баре? Но я знал, что, если дверь закрылась у меня за спиной —
Мне потребовалась минута или две, чтобы понять, что за спиной кто-то есть.
Я остановился и повернулся. Сквозь пелену дождя почти ничего не было видно, но кто-то стоял в дверном проеме примерно на полпути между мной и баром. Лица было не разглядеть, и он не двигался, но никто бы не стал стоять на улице в такой вечер просто так.
— Чем могу помочь?
Ответа не последовало. Я сунул руку под пальто. Конечно, пистолет остался в машине. Кому нужен пистолет в Реленте, Айдахо?
— Кто тебя послал?
Парень вышел из дверей, шагнул на тротуар. Он что-то сказал, но шум дождя заглушил его слова.
Я побежал к нему.
Он поспешно попятился. Я набросился на него, прежде чем он успел понять, что происходит, и начал бить. Я понимал, что мне нужно остановиться, что он может знать кое-что такое, о чем следовало бы знать мне, но меня это не волновало. Я нанес ему несколько ударов обеими руками и головой, и мы вместе свалились на землю. Оттолкнув парня, я вскочил, пнул его в бок, нагнулся, схватил за волосы, готовясь колотить головой об асфальт, пока все не закончится. Позади послышался какой-то шум, но я никак не связал его с происходящим, пока меня не начали оттаскивать, и стало понятно, насколько я был глуп, полагая, что они пошлют кого-то в одиночку. Единственное, что продолжало удивлять, — почему меня просто не пристрелили на месте.
Кто-то схватил меня и потащил назад. Кто-то присел рядом с парнем, которого я бил, пытаясь приподнять его голову. Лицо было залито кровью, но теперь я увидел, что он намного моложе, чем мне казалось, самое большее лет двадцати пяти. Я понял, что рядом с ним — женщина. Она посмотрела на меня — это была хозяйка «Кембриджа».
— Сволочь, — сказала она.
— Ты что, крутой? — послышался голос над моим правым ухом, и, вывернув шею, я увидел ее мужа.
— Какого черта?
Вокруг стояло несколько человек, вышедших из бара.
— Он следил за мной, — сказал я. — Он стоял здесь и ждал меня.
Женщина выпрямилась.
— Рикки — гей, — сказала она.
Я тяжело дышал, лицо пылало.
— Что?
Ее муж отпустил мою руку.
— Ты что, думал преподать ему урок? У тебя есть проблемы с такими, как Рик?
Он отошел от меня, будто я был заразным.
— Послушайте, — сказал я, но слушать меня никто не собирался.
Завитые певички помогли парню подняться и повели его назад в бар. Женщина бросила на меня еще один взгляд, хотела что-то сказать, но лишь покачала головой. Ни с одной из тех, с кем мне доводилось спать, я не чувствовал себя таким ничтожеством, как сейчас. Она вернулась в бар вместе с остальными, покровительственно обняв парня за плечи, и я слишком поздно
Я остался наедине с ее мужем.
— Я не знал, — сказал я.
— Мог бы у него спросить.
— Вы понятия не имеете, что у меня за жизнь.
— Нет, — он покачал головой. — Не имею. И не хочу. И где ты живешь — тоже не желаю знать. Но тебе следует отсюда убираться. Здесь тебе делать больше нечего.
Он направился к бару, но, открыв дверь, обернулся и добавил:
— Я буду удивлен, если тебя теперь вообще где-нибудь примут.
Дверь за ним захлопнулась, и я остался стоять под дождем.
Ницше говорил, что для мужчин и женщин с сильным характером существуют типичные ситуации и события, в которых им предназначено судьбой снова и снова принимать участие и о которых они могут сказать: «Да, я такой». По крайней мере, мне кажется, что так говорил именно он, хотя это вполне мог быть и Гомер Симпсон. Так или иначе, кто бы то ни был, он явно имел в виду нечто более позитивное, чем драки без причины или приступы паранойи в отношении тех, кто этого вовсе не заслужил. Именно так и произошло со мной в ночь после похорон моих родителей, когда я сам не знаю зачем вытащил пистолет в баре отеля, перепугав посетителей и самого себя в том числе.
Случившееся в Реленте наконец дало мне понять, что так жить нельзя. Как сказала мне три месяца назад одна девочка, которая испытала на себе, на что был способен Человек прямоходящий: то, что должен сделать я, больше не сделает никто. Пора было перестать бежать и скрываться — пришло время превратиться из дичи в охотника.
К четырем часам следующего дня я был в Сан-Франциско, а ближе к ночи я наконец напал на след.
Глава
03
Рассвет застал Тома скорчившимся у подножия дерева, продрогшим до костей и до смерти напуганным. Теперь он уже не сомневался в том, что наступило утро, несмотря на то что не рассчитывал встретить сегодняшний день живым.
Когда он очнулся ночью, все произошло очень быстро. Инстинкт подсказывал, что нужно сматываться, и чем быстрее, тем лучше, но тело его не слушалось, и вместо того, чтобы подняться, Том растянулся на земле. Едва он осознал, что его план завершился полной неудачей, как снова ощутил запах, и в мозгу словно взвыла сирена: «Медведь! Медведь!» Том сорвался с места.
Сперва он передвигался больше на четвереньках, чем на ногах, но страх перед когтями зверя быстро привел его в вертикальное положение. Выкарабкавшись из канавы, он перебрался через ее скользкий от грязи край и наконец смог нормально идти.
Оглядываться назад не было никакого желания. Он понимал, что находится далеко не в лучшей форме — в голове шумело, лодыжка вопила от боли, к тому же он потерял фонарик — но тем не менее продолжал, пошатываясь, шагать во тьму. Боль и разочарование не шли ни в какое сравнение с перспективой оказаться в лапах медведя, и он побежал, подсознательно вспоминая все то, чему научились представители его вида со времен ледникового периода. Он бежал, словно загнанный зверь, подгоняемый чистым инстинктом жертвы, не чувствуя под собой ног, спотыкаясь о ямы и поваленные деревья, падая и снова поднимаясь, пытаясь добраться до более лесистой местности.