Слуги дьявола
Шрифт:
— Ну, точно нам еще ничего не известно, но есть основания предполагать, что он убил агента О’Хару или…
— Или что?
Фрост вскочил на ноги и вцепился пальцами в край стола.
— Скорее всего, они захватили его живым. Он нужен им именно живой, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Выражайтесь яснее! — рявкнул капитан.
— Яснее некуда. Вы прекрасно знаете, что агент О’Хара работал в отделе по борьбе с терроризмом и владеет очень важной информацией, которая весьма интересует КГБ. Вот теперь они и постараются вытянуть из него нужные сведения. Причем, проще для них будет сделать это там, а не здесь.
— Что значит там, а не здесь? — Фрост снова сел и дрожащими руками закурил сигарету.
Бесс протянула руку, и он отдал ей пачку и зажигалку, не сводя глаз с Костигана.
Женщина глубоко затянулась и с тревогой спросила:
— Вы считаете, что его…
— Вероятно, мисс Столмен, — кивнул Камминс.
— Слушайте, — взорвался Фрост, — бросьте говорить загадками. Начинайте сначала.
— Хорошо, капитан, — серьезно произнес Костиган. — Попробуем. Давайте вернемся во Вьетнам, к вашему командиру разведывательного батальона. Сейчас я могу сказать, что он тогда выполнял особое задание — пытался обнаружить источник утечки секретной информации, которая каким-то образом поступала даже не к вьетконговцам, а прямой дорогой в Главное управление КГБ. Это позволяло русским быть в курсе всех наших оперативных планов, они знали все подробности о наших успехах и неудачах, и коммунистическая пропаганда начинала пережевывать это раньше, чем сведения попадали в американские газеты. А иногда это была информация, которая так никогда и не попала в наши газеты.
Тогда нам был нанесен громадный ущерб, от которого мы до сих пор не вполне оправились. И вот, вашему командиру удалось выйти на след шпионской сети, поэтому Войченко и убил его. Однако он не знал, что майор успел сообщить нам самое важное.
Но в такой ситуации мы не могли схватить Войченко, ведь тогда в КГБ поняли бы, что мы разоблачили их агентов. Делать было нечего, нам пришлось позволить убийце майора уйти.
— Вот как? А почему же вы сейчас его не взяли? — с вызовом спросил Фрост, побелев от гнева.
— На то есть причина. Мы подготовили крупномасштабную операцию — еще более важную и значительную, чем тогда, во Вьетнаме. И мы… — Костиган отхлебнул кофе и поставил чашку на стол. — Уже довольно длительное время мы внимательно изучаем тексты проповедей доктора Лэсситера Калли.
— Черт возьми, — с горечью произнес капитан. — И вы позволили нам пройти через все это, вы бросили нас на алтарь сатанистов, даже не потрудившись предупредить об опасности…
Фрост резко встал, подошел к окну и распахнул створки. Холодный ночной воздух слегка остудил его. Тут же он почувствовал на плече руку Бесс, и спокойствие вернулось к нему. Он медленно повернулся и смерил Костигана презрительным взглядом.
— Вы подонок, — сказал он отчетливо. — Вы и все эти крысы из вашей вонючей конторы… Костиган развел руками.
— Все материалы по этому делу являются государственной тайной. И порой приходится приносить жертвы ради достижения конечного успеха. Это прискорбно, но таковы правила нашей игры.
— Жертвы? — страшным голосом переспросил Фрост. — Да сколько же еще вы будете приносить меня в жертву? — Он сорвал с глаза черную повязку и зажал ее в кулаке. — А этого вам мало? Я потерял глаз и теперь вынужден сочинять дурацкие истории о том, как это случилось. И вы еще будете мне говорить о жертвах?
Бесс взяла его за руку.
— Успокойся. Так вот в чем дело…
— Да, — хрипло ответил капитан. — Это было во Вьетнаме. Умники из разведки так засекретили мое задание, что никто не мог помочь мне, хотя меня держали в подвале в самом центре Сайгона, в трех кварталах от штаба армии.
И вот парни вроде вас спокойно сидели и ждали, пока желтые пытали меня. Они, наверное, даже могли услышать, как я заорал, когда один азиат взял раскаленную спицу…
— О Фрост, — со слезами на глазах крикнула Бесс и бросилась к нему на грудь. — Не надо, не говори!
Фрост обнял ее и привлек к себе. Первый раз в жизни он сказал правду о своем увечье.
— Это была ваша работа, — спокойно произнес Костиган. — Вы прекрасно знали, что с вами будет, если вы попадете в руки врага.
— Да? Может быть. Но тогда я молился, чтобы они убили меня, я не хотел жить калекой. А теперь вот и Майк О’Хара… Как вы думаете, что они сделают, чтобы заставить его говорить? От кого сраные вьетконговцы научились всем этим штукам? Да, правильно, от инструкторов из КГБ. Где О’Хара?
Фрост повернулся и схватил с дивана лежавший там “Узи”. Камминс сунул руку под пиджак, но капитан прохрипел:
— Не двигаться. Буду стрелять.
— Успокойтесь, Фрост, — сказал Костиган. — Мы пришли сюда, чтобы признать, что совершили небольшую ошибку, и чтобы попросить вас о помощи. Вы ведь наемник, насколько я понимаю?
— Майк мой друг! — крикнул Фрост.
— Мы хотели предложить вам…
— Хорошо, — с трудом выдавил капитан. — Это будет вам стоить миллион долларов. И с него я не буду платить налогов. Но это не за то, чтобы помочь О’Харе, я сделаю это и так. Деньги вы заплатите за право выйти живыми из этой комнаты.
Костиган улыбнулся.
— Ну, могли бы попросить и побольше. У меня широкие полномочия. Ладно, договорились.
Фрост отложил “Узи”, тяжело дыша. Ну, что ж, теперь он доберется и до Калли, и до Мартина. И эти ублюдки все ему выложат. Капитан закурил сигарету и медленно произнес, указывая пальцем на Бесс:
— Еще одно. Если у меня ничего не выйдет, и я погибну, деньги получит она. Если вы попытаетесь что-то крутить, она передаст все, что знает, на телевидение. И тогда вам придется плохо.
Костиган кивнул. Бесс всхлипнула.
Глава двадцатая
Лицо и ладони Фроста были покрыты маскировочной черной краской, которая неприятно стягивала кожу. Он улыбнулся при мысли о том, что, может быть, пользуется этим в последний раз. Капитан решил положиться на свое, проверенное оружие и отверг набор стволов, который ему предложил Костиган.
И сейчас, когда Фрост усаживался на заднее сиденье престарелого “Линкольна”, “Узи” висел у него на плече, а в кобуре под мышкой находился брат-близнец браунинга, отобранного сатанистами. Запасные обоймы и магазины были рассованы по карманам, а новый нож морского пехотинца покоился в ножнах, закрепленных на спине под курткой чуть пониже затылка.