Слуньские водопады
Шрифт:
– Иначе нельзя было, - сказал он по-венгерски, - не станешь же ковырять патрон каким-нибудь инструментом. А саду мы никакого ущерба не нанесли. С этими словами он полез в жилетный карман и дал привратнику монету в две кроны (тогда это еще называлось "гульден").
– За ваш испуг.
Андре, смеясь, направился к двери.
– А ежели полиция станет спрашивать, могу я сказать, что случилось, ваша милость?
– Ну, разумеется, - отвечал Путник и, когда старик ушел, обратился к Дональду: - Останьтесь еще минут на пять, мистер Клейтон, так будет лучше.
Они молча стояли у двери на террасу.
– Страшные бывают вещи.
Дональд коротко пожал протянутую ему руку и, не сказав ни слова, ушел. По улице Лигети добрался до центра города и пошел дальше, весь словно набитый чем-то мягким, оглушенный, почти ничего не слыша и не видя. Добравшись до своего номера в "Британии", он заказал виски, бросился на диван и проспал много часов, как после непосильного напряжения.
Когда Дональд удалился, Ласло не пошел к Марго, а позвонил своему шефу, господину Месарошу.
– В конторе, - сказал он среди прочего, - все текущие дела улажены. Фройляйн Керменди может дать вам все бумаги на подпись. Сейчас самый подходящий момент поехать в Бухарест, меня ничто не задерживает.
– Браво!
– заверещал Месарош на другом конце провода.
– Давай, давай! Лучше всего сегодня.
– Ладно, тогда я выеду сегодня ночью.
Собственно, все они здесь были люди разумные, даже и те, с сапогами для чардаша.
Далее - Тибор, к нему он зайдет. Уже с чемоданом.
Наконец он поднялся к Марго. Теперь на ней был халат.
– Ты ничего не хочешь сказать?! Ты ничего не хочешь спросить?! Даже про выстрел?
– Нет, - ответила она спокойно.
– Мне это безразлично. По мне, можете все тут друг друга поубивать!
"Uno cum nuda coitus praesumitur"... [тому, кто имел соитие с обнаженной... (лат.)] - гласит римское право. Юридически здесь налицо было нарушение супружеской верности. Но Ласло оказался достаточно порядочным, чтобы не отрекаться от того, что он знал, и был рад-радехонек пожить в Бухаресте, подальше от всего этого. Жену свою он прекрасно обеспечил. К тому же она была родом из состоятельного дома.
Она осталась в Будапеште. И долгие годы еще поддерживала связь с унтер-офицером Иллеком из музея, который позднее стал там официалом [гражданский чин в Австрии], и в подчинении у него был один служащий. Но Иллек остался жить в музее, и таким образом традиция нашей пары не была нарушена. Это уже третьи "любовные консервы" - вспомним Риту Бахлер и советника земельного суда доктора Кайбла и потом еще Эмилию Эрголетти она встречалась нам в ходе нашего повествования. Как раз самые важные в жизни события человек обычно постигает не сразу. И Дональд, сидя в своем кресле, проворонил Монику.
После бегства N_1 (в Бухарест) в соответствии с планом Гергейфи последовало бегство N_2 (в Мошон). Однако еще до этого Тибор провел свое воскресенье в сапогах, вернее, следует сказать, среди сапог, ибо сам он при этом сапог не надевал.
Бегство N_2 осуществлялось в комфортабельнейшей, приличнейшей, любезнейшей форме. К отелю "Британия" подкатил огромный автомобиль, настоящий катафалк, как сказали бы мы
Хвостик, ушей которого достигло эхо случайного выстрела, конечно же, решил, что Дональд либо потерпел неудачу у госпожи Путник, либо его с ней застали. И о том, и о другом могло свидетельствовать явно безучастное поведение молодого главы фирмы, который, казалось, опять готов выполнять функции пресс-папье, против чего Хвостик, принимая во внимание предстоящие переговоры, никак не мог возражать. Но между ними вновь выросла стена, разрушить которую удалось лишь временно, на пути из кабачка Марии Грюндлинг к Пратеру, возле церкви св.Павла. Подобные стены - результат естественного развития, и разговорчивостью их не разрушить, они вырастают раньше, чем ты успеешь хоть что-то сказать.
Они наслаждались поездкой, особенно когда неподалеку от Коморна взору надолго открылась зеркально гладкая серо-зеленая поверхность широченной реки. Обедали в Дьере, где тогда уже начинала разрастаться венгерская индустрия, в городе не слишком радушном; но тем не менее обед там был отличный. От Дьера оставалось еще около пятидесяти километров до Мошона, и потому они сразу после черного кофе все сели в машину.
В Мошоне (впрочем, усадьба находилась довольно далеко от деревни) для Гергейфи был поистине сапожный рай. Сапоги появлялись уже во время торжественной встречи, ибо и справа и слева от больших ворот усадьбы - они были украшены ветками и лентами цветов венгерского флага - стояла группа молоденьких девушек в национальных костюмах. "Хорошее начало!" - подумал Тибор. А потом у него уже хлопот было не обобраться.
Глобуш вышел навстречу, истинный глобус Венгрии. Он давно занимался верховой ездой и плаванием, чтобы еще больше не растолстеть, и эти его старания к тому времени, когда он собрался жениться, выступили на первый план. Но с тех пор эти способствующие здоровью виды спорта способствовали и развитию аппетита. И он становился все более глобальным. Можно было бы сказать: уже не гиппопотам (припомним-ка его первый урок плавания), а скорее мастодонт.
Папаша Гергейфи рядом с ним казался отточенным карандашом. Позади высыпавшей навстречу гостям прислуги виднелись Фини и Феверль.
Теперь следует признать и констатировать, что троянские лошадки вновь пустились вскачь, невзирая на пинок, на странице 99. Так уж бывает, стоит только один раз с кем-то связаться... Так будем же довольны, что нам хотя бы консьержка Веверка не попадется на глаза, для удаления которой из композиции на странице 107 пришлось затратить немало энергии.
Дональд снова и снова видел двух этих старых баб всегда вместе и как-то в шутку спросил, не двойняшки ли они и давно ли живут вместе.
– Не, не двойняшки, - сказала Феверль (или это была Фини?), - но вместе уж годов, наверно, тридцать пять, а может, и больше.