Слушая тишину
Шрифт:
Дон сидел за рабочим столом и гипнотизировал телефон. Сам не знал почему. Просто… дело шло к вечеру. Сутки назад Доллис отправилась на задание… пора бы ей позвонить. Ему надо ехать к Сэнди.
Тем не менее, когда телефон зазвонил, он вздрогнул. Схватил трубку, уже не сомневаясь, что это Доллис.
Ее голос звучал напряженно и непривычно, до ужаса серьезно, хотя на взгляд стороннего слушателя она несла полную ахинею:
— Дон, у меня куча сплетен, но все они вонючие, горючие и взрывоопасные. Я в том месте, где садятся кастрюли с крыльями, и мой конь в трех шагах от меня роет
Он посмотрел на часы. Тридцать девять секунд. Молодец, Доллис!
— Много не пей. Я прилечу через одну сорок восьмую.
Он повесил трубку и сорвался с места с такой скоростью, что у Джун Мэддок со стола слетело несколько листков бумаги. Дон склонился над опешившей девушкой, страстно приник поцелуем к ее губам. Где-то внутри ее головы прозвучал голос Дона:
«Иди на стоянку и заводи свой джип! Две патрульные машины к аэропорту. Никому ни слова».
Они вышли из офиса в обнимку, спустились на стоянку, Джун завела машину и уступила место Дону.
Неуловимым движением он скользнул на сиденье и был таков. Джун осталась стоять с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами. Постепенно на ее круглом лице расцветала глуповатая счастливая улыбка…
Как и обещал, он домчался до аэропорта за полчаса. Одна сорок восьмая суток — это полчаса. В молодости они так с Доллис развлекались — разговаривали на птичьем языке. Бог ты мой, сколько, оказывается, в их совместной жизни было приколов!
В сообщении Доллис ничего особенно бредового не было. Конечно, то, что она за сутки успела смотаться на другой конец страны, переговорить с нужными людьми в Пентагоне и вернуться, выглядело фантастично — но только для тех, кто плохо знал Доллис Грей. Дон к этим людям не относился.
Итак, она прилетела и торчала в аэропорту, потому что заметила за собой «хвост». Ее ободранный «харлей» был известен всему Лоусону и стоял наверняка на стоянке. Для Доллис, привыкшей к назойливому вниманию не самых законопослушных граждан, сложить два и два труда не составляло. Мотоцикл не стоило даже минировать — достаточно подкрутить пару шурупов… а дорога от аэропорта до города петляет и проходит в местах достаточно безлюдных — мы не в Чикаго, дорогая! Если бы ее прихватили там…
Он оставил розовый игрушечный джип со стороны служебных выходов аэропорта и ринулся в здание.
С «наливают» тоже было все понятно. На втором этаже располагался бар для прессы. Тут всегда толклась толпа народу, кроме того, рядом находился пост охраны. Доллис имела в баре неограниченный кредит, но сейчас это вряд ли было главным.
Она даже не успела среагировать на него — так стремительно Дон Каллахан пронесся сквозь бар, по пути схватив одной рукой саму Доллис, а второй — ее сумку. На сумасшедшей скорости они пронеслись по второму этажу, ворвались в двери служебных помещений, ссыпались по лестнице мимо обалдевших сотрудников — и оказались на улице. Здесь можно было передохнуть — кто бы за Доллис ни следил, угнаться за ними ему было бы сложно.
Дон подкрался к углу здания, Доллис взволнованно дышала ему в затылок.
— Вон там… под навесом, видишь?
— На спецаков не похожи. Те любят проволочки в ухе.
— Они отмахивают рукой при ходьбе, у них одинаковые стрижки и поворачиваются они одновременно.
— Вояки, думаешь?
— Судя по всему — да.
— Ну и пусть воюют. Поехали.
Сведения Доллис выкладывала прямо по дороге. Дон вцепился в руль и мрачно смотрел на дорогу, не забывая поглядывать в зеркало заднего обзора.
— Центр на Змеином острове занимается самыми различными направлениями, любое из которых, если его поскрести, связано с военными разработками. Нас интересует одно, самое засекреченное, самое долгоиграющее и самое многообещающее. Речь идет о так называемом проекте Кроуфорда…
— Опять!
— Ты слышал? Откуда? От своей девочки?
— Нет. От Марио. Лючия занималась этим проектом.
— Вот именно. С чего же начать?.. Пожалуй, с отца-основателя. Джон Кроуфорд, молодой и жутко талантливый химик и микробиолог, двадцать лет назад построил себе домашнюю лабораторию и выбил грант на разработку нейролептика, помогающего в лечении болезни Паркинсона, Альцгеймера и прочей мозговой дряни. Добился потрясающих результатов, которых почти никто не видел. С ним вместе работал некий Алекс Стэтем, его сокурсник, ныне профессор в том же центре. То, что они сделали вдвоем, легло в основу проекта, однако собственные разработки Кроуфорда были утрачены с его предполагаемой гибелью. Естественно, верить в это никто не хотел, поэтому дело Кроуфорда с самого начала находилось под контролем ФБР…
— Вот потому так мало публикаций в Сети! А Хуан Ривера — кстати, он мертв — раскопал что-то поглубже…
— Мир его праху. Идем дальше. Буквально через полгода после пожара на месте сгоревшего дома Кроуфорда началось строительство центра. Алекс Стэтем занялся подбором научного персонала, одновременно вовсю публикуя работы Кроуфорда под своим именем. Ричард Гейдж, старый знакомый обоих ученых, взял на себя администрирование. Едва центр заработал, военные взяли его под тотальный контроль. Это — общеизвестная канва. Дальше начинаются странности.
Для справочки — нейролептики считаются одной из самых перспективных военных разработок. Тут и создание идеального солдата, и блокирование воли у солдат противника, и психомоделирование поведения населения оккупированных стран…
— Не части, Доллис. Я простой коп. Университетов не кончал.
— Все просто, как грабли. Препарат вводится, к примеру, в систему водопровода, в пищевое производство, в вентиляцию метро — и начинает действовать массово. Воля ослабевает, людьми проще управлять, он становятся более внушаемыми…
— Уже лучше. В чем странности?
— В том, что на острове люди начали исчезать давно. Лет шесть назад пропал молодой микробиолог, три года назад в ФБР обратились родители весьма амбициозной девицы, защитившей в двадцать лет диссертацию по генетике, год назад исчез химик, спец по фармацевтике. Беда в том, что проект слишком засекречен. Даже ФБР могло только фиксировать происходящее, не имея возможности копать глубже. Но самое нас с тобой интересующее — еще на заре работы центра, через два года после пожара, на канадском побережье береговой патруль обнаружил останки человека. Связались с ФБР, провели экспертизу — и тут же закрыли все данные. Потому что человек оказался… Джоном Кроуфордом!