Служанка колдуна
Шрифт:
Но это ещё не самое худшее, что могло случиться. Дышала я носом, потому что Карфакс засунул тряпку мне в рот. Самый настоящий кляп, ага. Я, наивная, считала, что его можно выплюнуть или вытолкнуть языком. Не-а. Челюсти не двигались вообще. И руки связаны. И ноги. «Ну всё. Пропала ты, Мередит». Если от подвальной сырости и холода потечёт насморк — я задохнусь. Если Карфакс всё-таки болен и помрёт, то я сдохну от жажды. Позвать на помощь невозможно, самой не выбраться. Беда. Вся надежда на родителей. Они ждали меня на завтрак. Раз не пришла, то пойдут искать. Хорошо, что знают, где именно. Нужно только дождаться их.
Успокоившись, я попробовала расслабиться и немного подремать. Чем ещё заниматься в темноте и тишине? Главное, чтобы крысы, тараканы, сороконожки и прочая живность не пожелали составить мне компанию. Я ж брезгливая. К навозу в хлеву относилась ровно, а шуршание чужих лапок на коже не переносила совершенно.
Дверь скрипнула, в темноте вспыхнул жёлтый росчерк света. Карфакс занёс лампу в мою темницу. Я зажмурилась, глаза болели. Как бы проклятый голубой шар не выжег их. Наниматель вместо приветствия пнул ведро рядом со мной и сунул что-то в лицо. Бумажку. Она шуршала. Карфакс умел говорить, я слышала, но почему-то снова предпочёл молчать.
— Э-э-а, — ответила я сквозь кляп.
Должно было получиться что-то вроде: «Любезный господин. Не соблаговолите ли вы развязать мне руки или хотя бы держать бумажку так, чтобы я разглядела буквы? И лампу уберите. Нет, не сюда, в другую сторону. Ладно, вот так нормально».
Худо-бедно, но я разобрала торопливо написанное послание:
«Мери, ты совершила страшное преступление. Разбудила древний артефакт. Я потому запрещал тебе разговаривать, что он откликается на человеческий голос. Теперь его сила, как маяк, светит всем лиходеям, желающим получить великий дар богов. Шар исполняет желания. Любые. Нужно только произнести их вслух».
Твою ж курицу, раздавленную повозкой! Вот тебе и голубой шар! Зачем Карфакс вообще держал его при себе? Почему до сих пор не стал властелином мира, раз шар исполнял любые желания? Я ничего не понимала, а текст уходил на обратную сторону бумажки. Через пару мгновений наниматель догадался её перевернуть.
«Я должен был убить тебя только за то, что ты увидела шар. Но я слишком стар и слаб, чтобы продолжать хранить его в одиночку. Ты останешься моей служанкой. Будешь жить в замке и ходить в деревню за продуктами. Но учти, Мери, если ты кому-нибудь проболтаешься о шаре, он сам тебя убьёт».
Ещё не легче. Умирать мне не хотелось. Я испуганно моргала, сопела и пыталась хоть немного подумать.
Если шар убивал тех, кто о нём рассказывал, то почему Карфакс жив? Ах, да, я же сама увидела артефакт. Наниматель не собирался его показывать, а теперь вроде как поздно секретничать. И раз уж в полку знающих о шаре прибыло, то почему бы не воспользоваться этим? Хитро. Я оставалась служанкой, продолжала бегать с поручениями, только теперь можно было не прятаться. Очень хитро. Настолько, что я начала подозревать старика в злом умысле. Уж не подстроил ли он всю историю с шаром? Затаился в подвале, открыл дверь погреба, выложил артефакт рядом с собой и уснул. Ага, силки расставил. «Лети ко мне, птичка». Гад ползучий! Интриган хитровымудренный! Ещё на рынке, наверное, меня приглядел. Три года слуг в замок не пускал, а тут сподобился нанять помощницу. Я засопела совсем уж громко и уставилась на него.
«Подожди», — жестом показал он и полез в карман. Много бумажек написал? До следующего утра прочитаю?
«Я развяжу тебя, если ты поклянёшься, что будешь молчать. Мы в большой опасности. Чем громче звучит человеческий голос, тем сильнее разгорается шар. На его свет придёт тот, кто легко убьёт нас обоих, а потом уничтожит весь мир. Мы можем спастись, если шар остынет. А для этого нужно молчать».
Поняла. Шар, как чайник на горячей печке. Ставишь — кипит, снимешь — остывает. Я кивнула, что буду молчать. Деваться всё равно некуда. С колдовскими штучками лучше не играть. Все беды в нашем мире от колдунов пошли. Уж их самих почти не осталось, а всё аукается то там, то здесь. Вот и мне досталось. Обида на Карфакса заедала, аж жуть. Слёзы наворачивались, пока верёвки мои развязывал. Лучше бы ударил, как торговец рыбой, чем эдак вокруг пальца обвёл. Я уйти от него хотела, когда денег заработаю — и что теперь? До смерти в обнимку с шаром жить? Состариться в замке, как его новый хозяин?
Кляп у меня изо рта Карфакс вынул в последнюю очередь. Из вредности хотелось заорать на весь подвал, но дико болела челюсть. Язык, наверное, долго не сможет нормально шевелиться. Так и буду мычать и блеять. Матушка прицепится: «Ты пила вино, Мередит! Ух, я тебя за уши оттаскаю».
Кстати о родителях. Их бы предупредить, что я переезжаю к нанимателю. Сказать, что нужна теперь всё время под рукой, и платить поэтому будут больше. Отец обрадуется. Мало того, что минус одна тарелка на семейном столе, так ещё и плюс жалование. К нему, правда, голубой шар-убийца прилагался, но об этом велено молчать.
Я встала, цепляясь за пыльные полки, и показала пальцем на дверь. Уйти хочу, да. Но скоро вернусь. Карфакс мне ещё за болотную воду должен. Как бы стребовать свой золотой, не открыв рта? Наниматель-колдун отходить от двери не спешил. Перебирал заранее написанные бумажки. На все случаи жизни подготовился? «Если Мери будет орать, эту усну. Начнёт драться — эту. Рыдать — третью».
«Вот», — резким жестом протянул он мне сразу две бумажки.
«Можешь пойти домой и собрать вещи. Здесь нет платьев, щёток для волос и прочих женских премудростей. Принесёшь сама. Советую прямо за порогом замка, не откладывая, что-нибудь громко сказать. Увидишь, как крепко тебя держит шар. А как только испугаешься, ускорь шаг. Срок тебе — до заката».
Какое доверие. А если сбегу? Или он думал, что золото вместе с шаром держат крепче верёвок? На счёт денег он не совсем прав. Я, конечно, бедная, но если Карфакс начнёт издеваться надо мной в замке, то станет плевать на жалование, голодную семью и приданное — уйду. И никакой колдовской шар меня не остановит!
«Свой золотой за десять бутылок получишь, когда вернёшься», — значилось во второй записке. Я громко фыркнула и смяла бумагу. Старик-стариком, а действительно всё учёл. Ох и наниматель мне достался! Ей-ей, лучше десять торговцев рыбой, чем один колдун.
В коридор я вышла нетвёрдой походкой пьяницы, даже не оглянувшись. Жаловаться на утро, проведённое в подвале, некому, да и бесполезно. Слуги привыкли к дурному обращению. Всё, что можно сделать, если совсем невмоготу — уволиться. Но иногда с деньгами настолько плохо, а другой работы настолько мало, что терпят любую гадость. Особенно старые слуги, которые никому, кроме их таких же старых хозяев, уже не нужны. Мне ещё повезло. Пустой замок, а не шумный трактир с постояльцами, норовящими ущипнуть симпатичную подавальщицу за зад. И не рынок, где от перетаскивания тяжестей спины не разгибаешь. Всего-то колдун. Всего-то его страшный шар, при котором нельзя говорить. «Перетопчемся, — как любила повторять мама. — Выдержим».