Служанка
Шрифт:
— Вероника Матвеевна! Мне список необходимых средств вам показать или Матвею Тимофеевичу?
— Сергеевна! — взвилась было в порыве негодования Никотинка, но так же и сникла, под моим взглядом всухомятку пережевывая завуалированную издевку.
Я чуть не поперхнулся соком. Не знаю, как удержался, чтоб не загоготать в голос. Браво, девочка! И стоит ведь в отрепетированном почтении и глазом не моргнет.
— Простите. А я думала вы дочь Матвея Тимофеевича, и решила, что ослышалась, когда вы сказали Сергеевна. Еще раз простите!
У меня аж вена на лбу запульсировала от напряжения! Усилием воли делаю серьезное лицо.
— Видишь, Ник, к чему приводит излишний апломб. Представилась бы просто Вероникой, девочка бы и не запуталась.
Ну это просто невозможное наслаждение! Как я ни держался, но блаженная ухмылка, растянувшая рот от уха до уха, таки вырвалась из-под контроля.
Никотинка сверлила глазами Анюту и покрывалась красными пятнами.
Поскольку папенька ей денежных полномочий не давал, Никотинка недовольна поджала губы и процедила:
— Матвею Тимофеевичу. И зайди после обеда, он сейчас работает.
— Хорошо, — коротко отвечает Анюта. Но черт! Как она умудряется?!Нейтральное слово, а прозвучало, как «Как прикажете». Очевидно, так она решила компенсировать свое хулиганство — умышленное или нет.
Развернувшись, она направилась в дом, а я еле успел отвести взгляд, прежде чем Никотинка меня застукала. Она и так подозрительно покосилась, и что-то, похожее на ревность, мелькнуло в ее глазах.
Спасибо, Вселенная за такой нежданный подарок! Жаль только, что такая козырная сцена прошла без участия Матвея Тимофеевича. Очень жаль! Дорого бы я дал, чтобы посмотреть на этот дуэт синхронно краснеющих от злости.
Ничего, теперь я точно уверен, что Анюта с таким потенциалом еще не раз доставит мне удовольствие.
Чтобы не расплескать его, это самое удовольствие, я решил посмаковать его в тишине и в одиночестве, вытащить на свет мысли, которые сбились в кучу.
И в центре этой кучи, как ни странно, была Анюта. На первый взгляд, обычная девушка, не обремененная излишним интеллектом. Если не сказать больше — просто глуповатая. Во всяком случае, так выглядело ее обращение ко мне — «Барин» — какое-то рабоче-крестьянское и «Вероника Матвеевна». Ведь она не забыла, а «типа» что-то не додумала или подумала не то.
Но я никогда не ошибаюсь в людях. И моя чуйка сейчас повертела пальцем у виска, давая понять, что я чуть не купился на видимую простоту. Едва уловимые движения губ, которые она, очевидно, не смогла удержать, этому подтверждение. К тому же она очень гармоничная.
Волнующий, приятный голос, соблазнительные губы, славная фигурка, будто созданная в мастерской скульптора — сластолюбца — такая аппетитная, если можно сказать, вкусная. Гладенькая, и поэтому хочется ее потискать, погладить, как ребенка.
Несмотря на серьезное выражение ее лица, готов поклясться, под очками прячутся маленькие чертята.
И опять перед глазами ее ножки… Ловлю себя на мысли, что она идеально будет смотреться в классической форме теннисисток. Облегающая майка, короткая, вспархивающая при каждом движении юбочка, еще больше открывающая крепкие ножки в белых носочках и теннисных тапочках. А, ну да! На голове козырек. И отсутствие очков — хочется видеть ее глаза, в азарте игры они точно не соврут. И почему- то я уверен, что выглядеть на корте она будет намного сексуальней и Шараповой, и Курниковой.
Тьфу! Барковский, о чем ты думаешь? Возможно, ее нетрудно будет обучить азам, потому что она очень легко двигается, шустрая, сама, как мячик. Но вот представлять ее в виде сексуального объекта — это точно лишнее. Совсем лишнее. Соблазнять домработницу аморально. Недопустимо. Делаю выдох, и только сейчас замечаю, что в штанах определенно скопилось напряжение.
Началось в колхозе утро… Пару недель без секса, и готовность трахать все, что движется? Тогда или в тренажерку до седьмого пота, или открыть доступ к телу Никотинки и положить начало концу ее пребывания в доме и жизни отца. В общем, по- хорошему, нужно и то, и другое.
А отец, словно потеряв разум, сам подтолкнул меня к нелицеприятному делу.
Только я усилием воли отогнал сладкое видение, сексуально выдыхающее «хха» при каждой подаче, завибрировал телефон.
— Тим, если свободен, зайди ко мне, — вызвал меня мой драгоценный Матвей Тимофеевич.
— Иду, — буркаю я, теряясь в догадках. От него сейчас чего угодно можно ожидать. Надеюсь, он не выглядывал из гостевой второго этажа в тот момент, когда я поцеловал пальчики Никотинке. Только оттуда видна терраса.
— Сын, у меня к тебе просьба. Я обещал Никуше купить машину, но мне некогда совершенно учить ее вождению. Не мог бы ты заняться этим. Честно, не хочу, чтоб она в замкнутом пространстве находилась с каким — нибудь хлыщом- инструктором. Она девочка неискушенная, мало ли что может произойти. И она такая ранимая, — папенька огорошил меня настолько неожиданной просьбой и оценкой своей девочки, что в первые мгновения я напоминал застывший соляной столб.
«Па, ты вообще-то в курсе, что сам сейчас запускаешь козла в огород с капустой?!» — язык так и чесался задать этот вопрос. Да и еще раз услышать о неискушенности его Никуши было для меня как скрип пенопласта по стеклу — настолько же противно.
Определенно, у отца информация перестала фильтроваться. Ну тем лучше. Быстрей восстановим торжество справедливости.
— Ладно, па, не переживай. Пока у меня время есть, научу на своей. Но если окажется бестолковой, то лучше машину не покупай, а то я уеду, а она будет тебе звонить каждый день и мяукать: «Мусик, а почему моя машинка не едет? Я что, опять бензинчик не залила?»
Ого! Опять я на мозоль наступил! Старик зыркнул на меня и голосом, будто пролежавшим в холодильнике, одернул: