Служба ликвидации
Шрифт:
– Ну, дай-то бог. Давайте, мужики, только повнимательнее там. На рожон не лезьте. А мы все-таки будем метро блокировать…
Поднявшись на девятый этаж, Зайцев проверил дверь машинного отделения лифта и подошел к обитой железом дверце чердака. Два бойца группы быстрого реагирования встали сбоку, прячась от возможных выстрелов изнутри, и приготовили кувалду.
Они ждали сигнала.
Зайцев начал отсчет времени. Со стороны казалось, что он играет в старую детскую игру. Выбросил три пальца… Три секунды осталось.
Мышцы бойцов милицейской группы напружинились. Массивная
Выбросил два пальца… Две секунды до штурма…
Железка подрагивает, будто живая, норовит вырваться из рук бойцов. Ищет, куда бы ей получше ударить.
Время превратилось в лед. Холодный, колющий и хрупкий.
Лед медленно тает. Время ползет к отметке «Ч».
Зайцев выкинул сжатый кулак.
– Р-раз!
Тяжелый молот разогнался, набрал скорость и со всей дури врезался туда, где должен быть замок. Грохот прокатился по всему этажу, отражаясь и прыгая по узким ступенькам.
Дверца всхлипнула, но выдержала.
– И-и два!!!
Тяжелая болванка взлетела вверх и снова ударила в намеченное место, оставив глубокую вмятину на оцинковке.
Между косяком и дверцей появилась щель. С чердака потянуло прохладным пыльным воздухом.
– И-и три!!!
Новый замах бойцов милицейской группы, и молот снова летит, как выпущенный из орудия снаряд.
С шумом и грохотом дверь слетела с петель и провалилась внутрь. Поднятая с пола мутная пыль желтоватым дымом поднялась к потолку.
– Милиция!!! Руки вверх!!! – истошно рявкнул лейтенант, делая шаг навстречу неизвестности.
Прикрывая друг друга, бойцы милиции нырнули в проем, мгновенно растаяв в обволакивающем пыльном облаке. Майор Зайцев с пистолетом наготове шел следом за ними. Вместо бронежелета на нем был заношенный серый «чекистский костюм» с галстуком да такие же, покрывшиеся чердачной пылью ботинки.
– Руки вверх! Будем стрелять! – повторил предупреждение лейтенант.
Но из пронизанной спицами света пугающей темноты ему никто не ответил. Ни словом, ни шорохом, ни предательским выстрелом. Милицейский фонарь беспокойно шарил по мрачному помещению, выхватывая из серого сумрака то куски бетонных плит с матерными надписями, то голубиные гнезда, покинутые обитателями, то пустые бутылки и газеты, расстеленные бомжами или подростками на кирпичах… Луч фонаря был похож на длинную причудливую воронку или палку, которой размахивают шутники. Глаза никак не могли привыкнуть к чередованию дневного света, выплескивавшегося из узких окон-амбразур, с тусклым тлением электрического фонаря.
Бойцы бежали по засыпанному песком полу, словно на войне, занимая метр за метром, пядь за пядью… Однако противника не было видно. Прижимаясь к стенам и пригибая головы под балками, они заканчивали захват высоты. Бойцы не видели врага и поэтому заметно расслабились. Зайцев же в это время вспомнил слова Каледина, который сомневался, что Мурена так просто попадется в сети, и подумал о чердаке соседнего подъезда с наброшенным замком. Все просто, как дважды два: Мурена изнутри подпер палкой дверь чердака, создав видимость своего присутствия, по крыше перешел в соседний подъезд и запер его загодя открытым
– Да нет тут никого! – разочарованно бросил боец, осмотрев последнее «темное пятно» на карте чердака.
Громкий возглас вывел майора из задумчивости. Надо сообщить полковнику, чтобы были внимательнее у метро. Мурена идет на них…
– А это что? – негромко спросил лейтенант, наведя свет в основание вытяжного колодца. У кирпичной кладки лежала небольшая коробочка, а рядом с ней с двух сторон, словно оловянные солдатики с ружьями, стояли два сотовых телефона. Новые!
Стоявший в метре боец расплылся в улыбке и, пока не опередили другие, радостно кинулся к находке. Он давно мечтал о мобильнике, чтобы быть похожим на крутого.
– Не трогай! – прокричал Зайцев, заметив движение бойца. Но милиционер его не услышал или не хотел делиться добычей. Приблизившись к вентшахте, боец поднял один из мобильников…
В этот момент раздался взрыв и ослепительная вспышка. В ушах будто пачка шифера лопнула. Ударная волна прокатилась по замкнутому помещению, разбрасывая и ломая хрупкие тела людей как спички. Спрессованный воздушный поток метался в поисках выхода, выворачивая слуховые окна, превращая в мелкую крупу стекла и сметая любые препятствия. Поднятый в воздух песок совсем закрыл солнечный свет. Стало темно, и только желтые сполохи огня шевелились в чудовищном танце.
Не в меру любопытный боец, польстившийся на чужой мобильник, первым принял ужасную смерть. Он оказался в эпицентре взрыва. Всего секунду назад это был молодой парень, полный сил и надежд на жизнь. Теперь же около стены лежал обгоревший бронежилет с жалкими, обугленными остатками человека.
Фонарь исчез вместе со старшим милицейской группы, которого сильно порезало, побило стеклом и камнем. Окровавленный лейтенант в тлеющих лоскутах одежды скрючился недалеко от выхода, и было трудно поверить в то, что он жив.
Майор Зайцев в момент взрыва стоял за ним, почти у выхода. Смертельный град камней его почти не коснулся, угодив в лейтенанта. Но взрывная волна лизнула Зайцева. Его выбросило из отсека, как пробку из бутылки, а безжалостная бетонная стена встала из темноты прямо перед ним. Майор ударился о нее головой… Стрелки его наручных часов остановились вместе с сердцем.
В разбуженном взрывом доме начали открываться двери, потянулись наружу первые любопытные и обеспокоенные жильцы.
– Ой! Ой! – истошно подвывала старушка с верхней площадки. – Чечены, сволочи, дом взорвали! Ой! Ой!..
– Да не чечены, а мусульмане! – поправила ее более продвинутая соседка. – Их вон жуть сколько из Афганистана к нам приехало – на всех углах побираются в тюбетейках. Это их старый хрен Бен Ладен к нам послал, Москву подзорвать…
Из зияющего проема чердачной двери валил черный дым. Пахло едкой гарью, тлеющим тряпьем, битумом и чем-то очень страшным, во что не хотелось верить.
Пахло войной.
Мужик с восьмого этажа в застиранном спортивном костюме смело ринулся наверх. Но, дойдя до машинного отделения, увидел лежавшего на полу окровавленного Зайцева с разбитой головой и поспешил убраться.