Смарагдовые звезды
Шрифт:
Рабов?! Кровь ударила в голову Александру. Он вскочил и словно гнилую веревку разорвал прочный аркан.
– Беги! – услышал он хриплый голос голос Эрьты. Залитый кровью марг-кок приподнялся на локте и протягивал дрожащую руку. – Спасайся! Беги в лес и найди сенг-ира, наших костяных богатырей. Пусть они покарают предателей, не заботься о нас.
По знаку Ингвара пять варягов бросились на Александра. Тот зарычал от бешенства и одним взмахом сабли снес две головы. Остальные отшатнулись. Однако, видя, что на него двинулись еще человек десять, Александр почел более разумным отступить.
На опушке Александр обернулся и погрозил саблей Ингвару.
– Мы еще встретимся, Иуда! Ты пожалеешь о своем предательстве!
В первое мгновение Александру показалось, что на него напала рысь. Что-то тяжелое и шумно сопящее рухнуло ему на плечи и опрокинуло на землю. Он растерялся. Стальные клещи захватили горло и сдавили так, что перед глазами поплыли радужные круги. Александр захрипел. Но именно попытка задушить его оказалась для нападающего роковой. Александр очнулся и нанес страшный удар локтями назад. Ему показалось, что он ударил по каменной стене – такая резкая боль пронизала локти. Но все-таки руки противника соскользнули, в кровь расцарапав Александру горло. Он вскочил, одновременно выхватывая саблю, и замер. Перед ним стояли те самые костяные богатыри, которых так часто поминал Эрьта.
Разгадка оказалась до обидного простой. Александр ожидал увидеть неведомое чудо, но…Перед ним стояли обычные люди в блестящих панцирях, похожих на полированую кость. Кожаные шлемы с приклепаными железными пластинами защищали головы. Единственное отличие от привычного Александру вооружения – отсутствие щитов. И оно понятно – зачем щит в лесных дебрях, только мешается.
Сброшенный Александром воин ворочался на земле и хрипел. Двое других вскинули луки, целясь ему прямо в грудь.
– Стойте! – отчаянно вскрикнул Александр.
Как ни странно, они послушались.
– Говори, бородатый, – приказал один из сенг-ира.
– Марг-кок попросил меня найти в лесу костяных богатырей и привести их на выручку. Он сказал, что Пайпын поможет…
– Что ты плетешь, бородатый? – раздраженно спросил воин. – Какая выручка? Зачем ты пришел в наши леса?
– Меня прислал Эрьта.
– Вот оно что, – усмехнулся воин. – Старикашка опять вспомнил о нас. Лучше бы он подумал своей дырявой головой чуть раньше, когда выгонял нас из города. Пайпын это я.
Оказалось, что нравы лесного края более чем своеобразны. Александр и раньше удивлялся полному отсутствию воинов в Ит-Самарге, но думал, что это просто случайное стечение обстоятельств. Они отправились в поход. Нет, все шло именно так, как и должно. Ойки отличались миролюбием и совсем не стремились что-либо делить с помощью оружия. Тайга велика, зверя много, зачем ссориться? Но появлялись люди со скверным характером, которых хлебом не корми… Они становились бродячими «рыцарями». Александр невольно усмехнулся такой аналогии. Во всяком случае другого перевода для слова «сенг-ира» он найти на смог. Чаще всего богатыри не могли ужиться в городках и уходили сами. Или же их прогоняли. Они селились в небольших деревушках группами по десять-двадцать человек и жили довольно свободно, не утруждая себя лишней работой. Городки кормили их, за это богатыри обязаны были отражать набеги разбойников, подобные нынешнему. Чтобы не терять боевых навыков и от чрезмерной склочности время от времени сенг-ира затевали небольшие междоусобицы. Что, кстати, совсем не прибавляло им любви ойков.
После этого Александр рассказал, что стряслось в Ит-Самарге. Выслушав его, Пайпын заметно помрачнел.
– Сколько людей у нурманнов?
– На двух драккарах, я полагаю, около шести десятков.
– А нас всего двадцать пять. И еще бородатых поддерживает сильный колдун. Наш шаман уехал далеко…
– Как раз его нам опасаться не следует, – успокоил Александр. – Торгейр погиб при возвращении от серебряной горы.
Воин вспыхнул.
– Они нашли серебряную гору?!
– Да, – кратко ответил Александр, успев сообразить, что не следует хвалиться собственным участием в походе к капищу бога Йомаля.
– Тогда решено. Мы нападем этой же ночью.
– Ночью? – удивился Александр. – Но ведь нападать на спящего врага неблагородно.
Пайпын злобно потряс кулаком.
– Я не могу выслушивать призывы к благородству от бородатых! Напасть на безоружных, схватить их, продать в рабство, очевидно и является истинным благородством?
На это Александр не смог возразить ничего.
– Только постарайтесь не перебить под горячую руку купцов. Они-то ни в чем не виноваты и сами пострадали от разбойников.
– Купцы, – воина всего передернуло. – От них исходит самое главное зло. Словно ползучая зараза они проникают в самую малую щель, чтобы ограбить и обобрать. Сладкими словами они туманят разум, и человек в их руках делается мягче воска. А следом за купцом приходит воин! Нет, купцы еще большее зло, чем разбойники. Они подобны ядовитым змеям и жалят исподтишка.
Александр подумал, что Древолюб с большой радостью обнял бы этого противника купечества. Но вслух сказал лишь:
– Пощадите невиновных.
– Невиновных? Пощадим, – зловеще посулил Пайпын.
На бордовом от вечерней зари небосклоне Александр увидел знакомый белый крест. Как перед битвой с бусурманами. Небо благословляло их, но крови прольется много…
Варяги проявили совершенно непонятное Александру легкомыслие. Конечно, они разгромили стойбище ойков, все оставшиеся в живых были связаны и валялись на берегу, словно овцы, ожидающие ножа мясника. Но ведь не был же Ингвар настолько глуп, чтобы полагать, будто разбил единственную рать лесного края.
Сначала Александр заподозрил ловушку. Однако чем дольше он вглядывался в безмятежно спящий лагерь, тем все вернее убеждался – на варягов накатило всеобщее безумие. Догорали костры, возле которых сонно копошились темные фигуры. При желании их можно было перестрелять из луков, как куропаток. По берегу, пошатываясь, слонялись двое или трое часовых, которые меньше всего были озабочены охраной лагеря. Они лишь старались сами не уснуть.
Пайпын недоуменно поглядел на Александра. Вместо ответа тот лишь пожал плечами. Пайпын прошипел, обращаясь к своим воинам: