Смех дракона (сборник)
Шрифт:
– Еще!
…он дал шпоры коню и несся, как вихрь, по полю, на железную стену рейтар – они с колена били из мушкетов по казацкой лаве. Недалеко впереди размахивал саблей полковник, что-то кричал, но он ничего не разобрал: в этот миг загрохотали пушки с польского берега, и только по взмахам полковничьей сабли он понял, что тот приказывает спешиться и залечь…
– Который? – спросил он.
Сын молча указал пальцем.
– В рваных джинсах?
– Ага…
Он прибавил шагу, зная, что сын за ним не последует. Возле школы, на спортивной площадке, толклись пацаны. Тот, что в рваных джинсах, что-то с жаром втолковывал приятелям. Размахивал руками. Приплясывал. Здоровый, гад. Жирный. На полголовы выше Алешки. И в плечах шире.
Такой повалит, сядет сверху…
Поймав себя на том, что разглядывает жирного, как перед дракой, он смутился. Мальчишка, семь лет. И ты, взрослый дядька. Стыдись. Воспитательный процесс, не более. Алешка тихий, его вечно обижают. Еще с садика. Надо заступиться. Объяснить словами, все такое.
– Иди сюда.
– Зачем? – с подозрением спросил жирный.
Остальные мальчишки зашептались, толкая друг друга локтями. Кое-кто ухмыльнулся. Один, мелкий шибздик, застучал мячом оземь. Ритм – дробный, нервный, с намеком. Видимо, слава у жирного была соответствующая.
– Ну иди, не бойся. Поговорить надо.
– А я и не боюсь…
Он отвел жирного подальше, к бетонному парапету. Не хотелось заводить разговор при всех. Жирный сунул руки в карманы, и он тоже сунул было, но вовремя опомнился.
– Ты зачем Белова тиранишь?
– Ничего я не тираню…
– Не ври мне! Ты вон какой вымахал. А Белов маленький, в очках…
– И ничего он не маленький…
– Ты знаешь, что такое бить человека в очках? Это как бить слепого!
– И ничего он не слепой…
Шурша шинами, мимо проехала машина. Черная, блестящая, похожая на жука. «Ой, Лена-Леночка, такая вот игра…» – плеснуло из окна. Он вздрогнул. На миг показалось: памятный жлоб стоит напротив, руки в брюки, и он, покинув безопасный, спасительный балкон, доказывает жлобу, что бить козлов, которые идут лесом…
– Ты бы стал бить слепого?
– А чего он заедается?
– Нет, ты ответь! Тебя дома учат мучить слабых?
Он понимал, что унижает Алешку. Всем этим разговором, нелепыми аргументами, самим звуком своего голоса. Жирный, кажется, что-то почувствовал. Выпрямился, сверкнул наглым взглядом. Махнул рукой приятелям: я сейчас, скоро!
– Вот вы у меня дома и спросите.
– Я спрошу! Я обязательно спрошу!
– Папин телефон дать? Или сразу адрес?
Жирный достал мобильник и сделал вид, что роется в адресной книге. У Алешки не было мобильника. Сын просил, но он отказал. Подрасти, мол, сперва. Жена тоже настаивала, говорила, что так легче уследить за сыном, в наше сложное время…
Он стоял, глядел на жирного и не знал, о чем говорить дальше.
– Это газовое хозяйство?
– Да.
– Отдел по обращениям граждан?
– Да. Хотите обратиться?
Женский голос прозвучал скрытой насмешкой. Или ему показалось?
– Хочу. Вы прислали мне повестку в суд!
– Ваша фамилия?
– Белов.
– Одну минуточку, – в трубке зашуршали, закопошились. – Белов Константин Петрович. Да, вам отправлена повестка нашим юридическим партнером. У вас долг. Одна тысяча двести тридцать пять гривен, семьдесят восемь копеек.
– У меня нет никакого долга!
– По нашим ведомостям числится долг.
Он почувствовал, что сейчас газовая принцесса повесит трубку. Обычно такими звонками, да и вообще квартирными вопросами занималась жена. Изредка разговоры с чиновниками сбрасывались на него, и он ненавидел эти моменты.
– Погодите! Я плачу строго по вашим квитанциям. На свой лицевой счет. День в день, как положено. А вы… вот квитанция на долг, которую я получил вчера, – он расправил бумажку, поднес к лицу, вглядываясь в мелкий текст. – Это не мой лицевой счет! Естественно, я по нему ничего не плачу.
– Вот в суде и сообщите…
– Да что вы такое говорите! Вот, у вас указано, что в квартире живет ноль человек. Это ошибка. Чужой лицевой счет, ноль человек… Вы ошиблись!
– Мужчина, я не могу с вами препираться. Получили повестку?
– Ну конечно, получил. Я же вам сразу…
– В суде разберутся.
– Зачем – в суде? Я возьму справку в жэке, что мой лицевой счет…
– Справку возьмите. Привезите ее нам, – адрес, который он услышал, был последней соломинкой, ломающей спину верблюду. Другой конец географии. Метро, автобус, дальше пешком. – Начальник принимает по вторникам и пятницам, с десяти до двенадцати.
– В это время я работаю…
Короткие гудки.
Он скомкал квитанцию. Еле сдержался от желания запустить бумажным комком в окно. Может, удастся договориться с женой? Пусть едет она, она умеет с ними разговаривать… Или плюнуть на все? Что, засудят? Пришлют к нему судебных исполнителей? Взыскивать эти деньги? Из зарплаты вычтут? Из будущей пенсии?
В дверь позвонили.
…высверк стали со свистом рассек воздух, и еще раз – слева, справа; кособоко валится наземь разрубленный до седла кочевник в мохнатом малахае-треухе, так и не успевший достать его кривой саблей. Становится тесно, он едва успевает рубить фигуры в удушливой пелене – рубить коротко, почти без замаха, ворочаясь в седле поднятым медведем-шатуном, снося подставленную под удар саблю вместе с частью плеча, отсекая бестолково топорщившиеся железом руки. Кажется, он что-то кричал; получив наконец пространство для настоящего размаха, он очертил вокруг себя плоский круг, подбросив к небу выпучившую глаза голову в мохнатой шапке, чужую голову, зазевавшуюся голову, кусок мертвой плоти…
Ему хотелось еще! Так пьяница дрожащей рукой наливает стопку, чтобы скорее добавить. Руки и вправду дрожали. Это никуда не годится. Тайм-аут! Посидеть на скамейке, перевести дух, опомниться.
Дорвался, как дурень до мыла!
Вместо скамейки он зачем-то подошел к билетерше. Тетка, водрузив на нос старомодные очки в металлической оправе, выжидательно смотрела на него поверх стекол. Очки придавали ей сходство с Совой из мультика о Винни-Пухе. Он открыл рот, собираясь что-то спросить, но забыл – что. Рядом со стопкой жетонов, банкой для мелочи и коробкой для купюр лежала потрепанная книга. Генрих Бёлль, «Глазами клоуна».