Смех и грех (сборник)
Шрифт:
Кряхтя от старости и усталости, автобус снова тронулся с места. Дорога понемногу расширялась, постепенно приобретая более приличный вид. Показались первые дома и при самом въезде в город – застекленная будка поста ГАИ. Около нее на обочине стояло несколько машин различных марок, но ни гаишников, ни пойманных бедолаг-водителей почему-то видно не было. Весь асфальт около будки и ступеньки, ведущие внутрь, покрывали бурые пятна, подозрительно напоминающие кровь.
«Пришили небось легавых, – ехидно подумал Витя, – вот потеха-то!»
По правде сказать, городок казался
Притихшие туристы удивленно поглядывали в окна.
– Может, у них тут эпидемия была? – проскулила размалеванная девица.
– Сама ты эпидемия! – ответил свинорылый бугай тонким, визгливым голосом, в котором чувствовался плохо скрытый страх.
– Где ж в этом е… ном городишке заправка? – неожиданно зарычал разъяренный водитель. Он уже ясно представлял, какой скандал закатит ему дома жена-мегера.
Автобус выполз на центральную площадь города, последний раз чихнул мотором и заглох.
– Кина не будет, кинщик спился, – вынес свое резюме Светлов и хрипло захохотал. – Ха-ха, ну и лох [3] же я, ну и мудила, на такую дешевку купился! Братва со смеху околеет!
Остальные не разделили Витиного веселья, принявшись каждый по-своему выражать возмущение. Шофер долго возился с мотором и вылез оттуда через полчаса, грязный и злой как черт:
3
Дурак, простак, недотепа (на блатном жаргоне.)
– Кина действительно не будет, здесь ремонта на два дня!
– Надо искать ночлег, – наконец отсмеявшись, додумался Витя.
После бурных дебатов (кое-кто предлагал остаться в автобусе, а то вдруг шофер врет, возьмет да и уедет налегке!) люди выбрались наружу. Площадь оказалась маленькой и порядком загаженной. Судя по всему, местные дворники вымерли еще раньше динозавров. Слева высилось здание мэрии. Перед ним красовался памятник Ленину, около которого валялись какие-то объедки, а справа (о счастье!) двухэтажное здание с покосившейся вывеской: кооперативная гостиница «Мечта». Все двинулись по направлению к ней, правда, похожий на хорька толстячок, в котором Светлов безошибочно распознал гаишника, что-то злобно шипел насчет буржуев.
Так же, как и весь город, гостиница производила странное впечатление. На дверях и закрытых ставнями окнах были прибиты большие деревянные кресты, а в остальных местах, где только можно, развешаны гирлянды чеснока.
Звонок долго надрывался внутри на первый взгляд пустого здания, пока, наконец, не послышались чьи-то тяжелые шаги. Скрипучая дверь медленно отворилась. На пороге показался огромного роста бородатый мужик. В руках он держал охотничий полуавтоматический карабин и угрюмо разглядывал наших туристов.
– Пули двенадцатого
– Ты чего, земляк, с цепи сорвался? – поразился шофер. – Мы только переночевать хотели!
Мужик опять задумался, затем, не снимая пальца со спускового крючка, искоса глянул на часы.
– До заката пятнадцать минут, значит, они не из «этих», – пробормотал здоровяк себе под нос и уже громче пригласил: – Заходите.
Глава 2
Туристы расселись в столовой около электрического камина и, дожидаясь ужина, принялись знакомиться. Чтобы не утомлять читателя, скажем, что профессии их Витя определил абсолютно верно.
Проститутку звали Света.
Размалеванную – Марина.
Братьев коммерсантов – Сергей и Аркадий Рыбаковы.
Гаишника – Семен Учватов.
Мелкого барыгу – Федя Палихин.
Толстых супругов – Анна Матвеевна и Владлен Изотопович Марципановы.
Свинорылого прапорщика-ворюгу – Александр Воеводин и, наконец, шофер назвался Колей.
Для полной ясности остается лишь добавить, что «размалеванная дешевка» оказалась дочкой богатых родителей и студенткой престижного института, а Марципановы – руководящими сотрудниками мясокомбината. (Естественно, что профессию свою назвали не все, это я вам сообщаю так, по секрету, только вы никому, ладно?!)
Вскоре появился хозяин гостиницы и выдал каждому по бутерброду с колбасой, по тарелке яичницы и стакану чая.
– Уж не обессудьте, что не густо, – виновато произнес он, – с продуктами здесь туговато!
Тем временем полностью стемнело. Туристы уже почти прикончили скудную трапезу, как вдруг ночная тишина за окном ожила, причем самым что ни на есть непотребным образом. Где-то рядом послышался скулеж, визг, вой целой стаи шакалов. Это было настолько неожиданно, что все невольно вздрогнули, даже видавший виды Светлов. Любопытные девицы моментально прилипли к щелям в оконных ставнях. Взорам их представилась удивительная картина. Вокруг памятника Ленину расселись кружком несколько шакалов, а точнее, шестеро. Подняв морды к лику вождя и преданно глядя на него, они визжали на разные голоса. Громче всех изливал свою любовь самый крупный зверь, тут девицы разом протерли глаза, и он был в очках!
Омерзительный концерт продолжался минут пять и наконец стал стихать, очевидно, певцы выдохлись.
– Простите, дорогой Владимир Ильич, – сказал очкастый шакал человеческим голосом, – нас ждут дела, но мы еще вернемся, споем революционные песни!
Тут слабонервная Марина хлопнулась в обморок, а более хладнокровная Света, много в своей жизни гадости повидавшая, разинув рот, уставилась на хозяина гостиницы.
– Очкастый – наш мэр Шевцов, остальные его сотрудники, – как ни в чем не бывало объяснил тот. – Днем Шевцов сидит в мэрии, городом управляет, а ночью… ну, ты сама видела! Самый поганый из них, детей ворует, сволочь, у остальных на это силенок не хватает, они все больше по части домашней птицы. Вот и у меня двух кур уперли на днях.