Смех сквозь слезы
Шрифт:
Отец любил принимать по утрам холодный душ, и сына к этому приучил. Раньше это Антону нравилось, а сейчас он встал с кровати с такой неохотой, словно его заставляли на математическую олимпиаду идти. И еще жутко хотелось спать.
Холодная вода всегда неожиданно обрушивается, отчего хочется сразу выскочить из-под душа и побежать скорее обратно в постель. Но зато потом ощущения непередаваемые: бодрость и легкость, два в одном, и никакого упаднического настроения.
Уже с легким сердцем Антон прошел на кухню и с улыбкой пожелал доброго утра
– Что за чудо сегодня нас ждет? – спросил отец. Он тоже был в восторге от аромата, источаемого кастрюлей.
Мама хитро прищурилась и открыла крышку. Все заглянули и… 2среди зелени и картошки, сложив лапки на груди, без движений 2лежал Пыжик. Папа неопределенно крякнул, а мама закричала, 2собрав все силы, и выронила крышку от кастрюли. Крышка 2попала Антону по пальцам, отчего он присоединился к матери, 2заложив уши отцу. Пыжик дернулся, испуганный непонятными 2звуками, и стремглав понесся в зал. 0
2Антон сел на табурет и понял: больше он не выдержит.
ГЛАВА 5
Утро выдалось солнечным, заманчивым. Для осени редкостный день. В самый раз погонять по дворам, пропасть до вечера в парке. Но Антону совсем не до погоды было, когда он бежал к Славику домой.
Он просто не мог не поделиться с кем-нибудь своей бедой. Родители ничего не поняли, решили, что он придумывает истории про духов. Да и никто другой, кроме Славки, не поверит Антоновым рассказам. К тому же нужно было что-то делать, дальше так продолжаться не может.
– Ходит беда по городу, одев на себя маску Арлекина. Вроде как улыбается, а сама слезы роняет.
Антон вздрогнул, услышав безумный голос. Ленька Долой Психиатров опять ходил по улицам, надоедая прохожим. Трое малышей, лет шести, бежали за ним следом и передразнивали, то улыбаясь во всю ширь, то изображая, как беда роняет свои слезы. Когда-то и Антон со Славиком также ходили за Ленькой, посмеиваясь над ним, а тот нисколько не обижался. Не понимал, что над ним смеются.
Ленька увидел Антона и прямо к нему направился.
– Ты видел ее, голубую и вязкую. Сначала была она плотной, а потом раздвоилась, отчего прозрачность заимела. Ты знаешь ее? Знаешь, – сумасшедший запрыгал вокруг мальчика, все повторяя: «знаешь, знаешь».
Мальчишки-шестилетки встали немного в стороне, не решаясь подойти передразнивать: вдруг Антону это не понравится. Страшновато было, все-таки он больше вон на сколько. И убежать любопытство не давало.
– Откуда я ее знаю? – раздражено выпалил Антон. Этого ненормального еще тут не хватало.
Ленька отскочил от мальчика, перепугано закрывши лицо руками, втянул голову в плечи и, склонив голову вправо, жалко так сказал:
– Она смеется над тобой. Смеется и плачет кровавыми слезами.
Антона как током обожгло: это же он о Ромюсе и Аксоте! Ленька сказал то, что хотел,
– Постой, – остановил мальчишка сумасшедшего за рукав, – как же мне теперь от нее избавиться? Ты это знаешь?
Ленька посмотрел на Антона осмысленными, умными глазами, словно и не нес чушь на улицах этого города целыми днями. Но это ощущение у Антона возникло и сразу же потухло, словно показалось. Глаза у Леньки через доли минуты снова подернула поволока безумия, а правый вроде как и косить стал.
– Что заставляет забыть беду? Счастье. Что побеждает все время зло? Добро. Что может осушить слезы лучше смеха? Но смеха доброго, без издевки, – говорил он, а Антон не мог понять: стоит ли верить этим косящим глазам, или не стоит? – Правда, без издевки? – обратился Ленька уже к мальчишкам-шестилеткам. – Издевки как коровки, могут быть божьими, летать вместе с мошками, а могут быть с рожками и большими лепешками.
Он вприпрыжку поскакал дальше, сопровождаемый свитой из беспечной ребятни, подпрыгивающей в такт ему. Антон задумался, как можно понять эти слова и нужно ли понимать? Может, это все обыкновенный бред сумасшедшего?
– Привет, ты чего здесь завис? – подошел к нему Славик. – А я к тебе и кое-что сейчас слышал. Думаешь, ему стоит доверять?
– У нас нет другого выхода.
– Смех без издевки, значит, – Славик немного подумал. – Хорошо, попробуем.
Две красные кепки мелькали сквозь желтую листву парка, то пропадая в ней, то вновь появляясь. Это родители друзей как-то, не сговариваясь, в один и тот же день купили им совершенно одинаковые кепки. Славик сказал, что это не иначе как свидетельство их дружбы, и с тех самых пор Антон и Славик просто влюбились в свои новые головные уборы.
В школу ребятам нужно было ко второму уроку, химичка заболела, поэтому они не очень-то и торопились. Шли по улице, размеренно отпечатывая следы на тротуаре, и обсуждали, как это им получше применить в жизнь слова Леньки Долой Психиатров.
Первый урок еще не закончился, когда они оказались в школе, поэтому пришлось подождать звонка, чтобы пройти в раздевалку. Ее открывала техничка только во время перемены, а вместе со звонком снова запирала на ключ. Это было очень неудобным, но крайне необходимым ритуалом школы: иначе многие из учеников могли бы не досчитаться своей одежды.
Ждать в куртках было жарко и крайне неудобно: просто слоняться по коридорам друзья не могли – это занятие для девчонок, а подглядывать в замочные скважины классов и что-то туда бурчать сидящему на первой парте последнего ряда в куртке тяжело – нагибаться неудобно.
– А разденемся и на подоконник положим свои вещи, – предложил Славик.
Он уже стянул с плеча спортивную сумку, в которой всегда носил учебники, и забросил ее точно в цель – угол подоконника – одновременно чуть не выбив ею стекло. Стекло звякнуло, жалуясь.