Смерш-2 (1995)
Шрифт:
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ
Дмитрий Васильевич Завьялов занимал скромный пост референта у премьер-министра Михаила Сергеевича Краснорыжина, но был, естественно, в курсе всех проблем, решаемых Кабинетом министров.
Кабинет Завьялова находился на третьем этаже «черно-белого дома», как с девяносто третьего года прозвали Дом правительства, и проникнуть в него непосвященному, а тем более человеку с улицы, минуя три кордона внешней и внутренней охраны, было практически невозможно. Но этот посетитель в белом костюме, с виду – обыкновенный молодой человек, то ли студент последнего курса госуниверситета, то ли незаметный учитель одной из частных школ, проникал к Завьялову
– Проходи, – кивнул Дмитрий Васильевич, сдавил глаза пальцами, отпустил. – Я как раз дошел до точки: ничего не вижу и не слышу. Выпьешь? – Вопрос был традиционным, потому что Завьялов знал отношение Тараса к спиртному.
Он достал бутылку «Фьюджи», налил в бокал на палец, посмаковал белую жидкость, проглотил.
– Это же кокосовый тоник, почти без алкоголя, попробуй. Его можно пить утром, днем и вечером.
– Мой сосед в таких случаях говорит: выпил с утра – и целый день свободен! – Горшин с улыбкой присел у стены, где стояли четыре деревянных стула. Глаза у него были прозрачно-желтые, но не «кошачьи», а скорее «птичьи», и стыло в них такое холодное всеобъемлющее понимание, что Дмитрий Васильевич поежился. У него при разговоре с Тарасом всегда появлялось ощущение, что тот видит его насквозь, знает все его мысли, чувства и желания.
– Мы теряем темп, – сказал Горшин, предваряя вопрос хозяина кабинета. – Нужны люди.
– Не просто люди – профессионалы, – уточнил Завьялов. – И не просто профессионалы, а друзья и соратники, преданные делу.
– К сожалению, друзья приходят и уходят, а враги накапливаются, как говорил один умный иностранец. Человечество вырождается быстрее, чем рассчитывала природа. Примеров тому хоть отбавляй. Вчера и меня прижали в подъезде какие-то подонки, видно, расслабился.
Завьялов с любопытством глянул на собеседника, от которого явственно повеяло угрюмым недовольством.
– Плохо верится, что можешь расслабиться до такой степени. В каком таком подъезде ты оказался?
– Был в гостях у приятеля, вышел, а они кого-то ждут. Потом уже сообразил, что попался случайно, а шли они «пощупать» коммерсанта этажом выше. Ни грана интеллекта – тупая, воинствующая наглость! Что ей увещевания, призывы к совести и справедливости? Ей понятны только кулаки и зубы.
– И как же удалось выйти из положения?
– Помог какой-то «крутой» парнишка, владеющий боем на таком уровне, какого я еще не видел. Хотя он почему-то пытался этот факт скрыть.
– Не преувеличиваешь?
Горшин пропустил реплику мимо ушей.
– Я не смог его прозондировать достаточно четко, парнишка далеко не прост и владеет пси-блоком, но попался он мне не случайно. Если я прав, он может быть либо нашим другом…
– Либо?
– Врагом, разумеется. Потому что работает он на команду контрданс.
– Как? Не понял.
– Он перехватчик, если пользоваться жаргоном военных профи, агент-индивидуал высокого класса, работающий на отечественную разведку «Смерш-2».
– Ого! А откуда тебе это известно?
– Мне многое известно, друг Горацио Дмитрий Васильевич. Попробую поработать с ним, встречусь пару раз, пощупаю поле возможных траекторий, поговорю. Заинтересовал он меня вельми.
– Я не всегда все понимаю, Тарас Витальевич. Что еще за «поле траекторий»?
Тарас улыбнулся. Дмитрий Васильевич Завьялов понял, что ответа не получит, и перевел разговор на другую тему:
– Ты знаешь, что в МВД по заказу Генпрокуратуры создана спецкоманда для борьбы с террористами?
– Знаю.
– Вероятнее всего, это по наши души. Рудаков и Чураго перестраховываются, поскольку ниточки от Жарова, Филина и других «гегеншабен» тянутся к ним. Поэтому за нами начинается охота с призывом «пленных не брать!».
– Масакра…
– Что?
– Дмитрий Васильевич, я как раз по этому поводу. «Фискалы» взяли нашего исполнителя. Его подставили: в квартире гаишника-майора, который наговорил на своего же подчиненного, переложив вину с себя на невинного, была засада. «Фискальный» спецназ – ДДО [9] «Руслан».
9
ДДО – десантно-диверсионный отряд.
– Кого взяли?
– Костю Ариставу.
– И он им дался?!
Глаза Тараса еще больше посветлели, став почти прозрачными.
Завьялова охватил ледяной озноб.
– Даже такой мастер, как Аристава, ничего не смог сделать против выстрела в спину.
– Он…
– Жив, но тяжело ранен. Давайте кумекать, как будем его выручать. У меня есть кое-какие мыслишки.
– Зачем Аристава ходил к гаишнику? Кто дал ему задание?
– Никто. Точнее, совесть. Он просто решил помочь другу, который рассказал ему о своем горе. А друг оказался провокатором, работающим на ФСК.
– То есть Аристава отправился на несанкционированную операцию, презрев законы «Чистилища», забыв о дисциплине, подставив тем самым всех нас.
– Формально все так, Дмитрий Васильевич, но мы забываем, что наши ребята живут не в вакууме, что у них есть семьи, родственники, друзья и элементарная порядочность, вынуждающая с ними считаться, душа, наконец. Кадры, как вам известно, подбирал я сам, я знаю их всех. Но ведь «Стопкрим» своих людей не бросает в беде? Да и пора дать кое-кому хороший урок.
– Кому? Ребята из «Руслана», что брали его… не виноваты.
– А я не про них говорю. Речь о начальниках, планирующих такие операции с подлянкой, и о тех из нас, кто возомнил себя демиургом. Подставили Ариставу не без помощи второго спикера.
Завьялов вздрогнул:
– Кравчука?! Не может быть!
– Может, – тихо сказал Горшин. – Кравчука предложил, кстати, комиссар-три, отметьте сей факт.
– Ну и что?
– Первый случай – случай, второй… Рыба гниет с головы, Дмитрий Васильевич. Но это к слову. Поживем – увидим.