Смерть безбилетнику!
Шрифт:
Пальто: Вообще-то меня Франц Лойе где-то ждёт…
Полная: Подождёт. Суд – дело нужное, общественное.
Пальто: Ну если не очень долго, то я согласен.
Рубашка: Хватит канцелярию разводить! Начинаем!
Полная: (Контролёру) Рассказывайте, как всё было.
Контролёр: Так вот, значит и было…
Шляпа:
Контролёр: Контролёром я давно, восемнадцать лет. У меня и дед контролёром был, и мать. Детей – пятнадцать штук, раньше я в Сибири работал, а потом здесь комнату дали, мы и переехали.
Полная: Как вы его задержали? При каких обстоятельствах?
Контролёр: В тот день я на «пятёрке» проверял. Сначала всё тихо было, правда, итальянец какой-то попался, но я иностранцев задерживать не могу, для этого надо специальные курсы заканчивать, с языками. Ну, еду я в автобусе, сижу у окна, смотрю. Едем. Проехали Центральную, я и начал проверять. Проверяю. Все с билетами, порядок. А потом я к нему подошел, ваш билет, говорю… Он молчит.
Полная: Дальше, дальше рассказывайте.
Контролёр: Молчит он, ничего не говорит. Куда-то вбок смотрит.
Полная: В чей бок?
Контролёр: Да ни в чей. Просто вбок, вот как сейчас. Да… Подъехали к рынку, остановка. Я ему говорю: «Платите штраф. А если не будете, то придётся в отделение пройти». Молчит. Я – на всякий случай – беру его за пуговицу, а он как сиганёт у меня под рукой и на улицу. Я за ним, кричу, чтобы он остановился, иначе хуже будет…
Полная: А он что?
Контролёр: Убежал! Народу на рынке много, догнать трудно. Я-то бегаю быстро, каждый год нормативы сдаю, иначе до работы не допускают.
Полная: Вы про пуговицу упомянули. Где она?
Контролёр: У меня осталась, вот она, я её сохранил.
Полная: Покажите. (берёт пуговицу, рассматривает её) Похоже, что пуговица от плаща.
Пальто: В тот день было прохладно? Это осенью происходило? Весной? Летом?
Контролёр: Этого не скажу. Отпуск у меня в декабре, в остальное время работы много.
Полная: Что же было потом?
Контролёр: Стал я его искать. Глаз у меня намётаный, раз увижу человека – навсегда запомню, даже если он утонул или умер. В Москве однажды был, на съезде контролёров, так до сих пор всех помню… Короче, стал я его искать. Милиция помогала, общественность разная, школьники. Полтора года искал, все в нерабочее время. И вот – месяца полтора назад – плотно напал на след. И поймал всё-таки, поймал!
Шляпа: Вот вы предъявили нам пуговицу. Но ещё нужно доказать, что эта пуговица принадлежит подсудимому. Нужно
Рубашка: Бросьте вы! И так всё ясно! Виновен!
Голоса: Виновен! – А вдруг не он! – Давай!
Полная: Тише! (Берету) Послушайте, вы! Встаньте!
Берет встаёт
А ну-ка, отвечайте – ехали без билета!
Берет уныло молчит
Пуговица ваша? Вы в плаще были?
Берет: Не помню.
Полная: У вас был билет? Или карточка?
Берет: Не знаю. Наверное, не было…
Рубашка: Ага, сознался!
Полная: Разве вы не знаете, что за безбилетный проезд положено платить штраф? Зачем же вы убежали от контролёра?
Берет: Денег нет… мало…
Худая: Денег нет? Ишь! А работать надо, тогда и деньги будут!
Пальто: Это, впрочем, спорно.
Берет: Я работаю.
Худая: Плохо работаешь! Все платят, а он нет! Нет, не выйдет, надо как все!
Толпа умеренно гудит.
Полная: Кто ещё желает высказаться?
Старик: Дайте мне. (молодому) Мальчик, помоги... (забирается на трибуну) Вот так, хорошо. Я так скажу – много слов, мало дела! Разговариваете, разговариваете, а враг – не дремлет! Мы раньше с ними не разговаривали! Моё мнение – всё запретить!
Всеобщее недоумение.
Полная: Вы по существу дела говорите!
Старик: По существу? А по существу так: мы в девятнадцатом с ними не разговаривали! И в тридцать седьмом! И в сорок девятом! И даже в шестидесятом! И в семьдесят…
Полная: Ближе к делу! Что вы тут цифрами жонглируете? По сути высказывайтесь, а нечего сказать, так освободите трибуну!
Старик: А говна не хочешь? Не хочешь говна-то, а?
Пальто: Он, похоже, сталинист!
Старик: Да, я сталинист! И горжусь этим! Мне ещё Брежнев удостоверение дал!
Пальто: Брежнев? При чем тут Брежнев? Какой-то политический астигматизм!
Старик: Запретить, запретить! А кто не согласен, тех по законам военного времени… Ох! (хватается за сердце)
Блондинка: Вызовите врача, ему же плохо!
В толпе невообразимый шум. Старика уводят.