Смерть экс-любовника
Шрифт:
Факс Саймона щелкнул и зашумел. Он посмотрел на него, затем перевел взгляд на меня.
– Да. А еще звонил Макс Фройнд. Дважды. Свидание назначено на сегодняшний вечер. На восемь часов. Он сказал, что это сообщение отменяет все предыдущие договоренности.
– Он… звонил сюда?
– На твой телефон. Я ответил, подумав, что смогу узнать, как связаться с тобой.
Это объясняло поведение Саймона. У него был пунктик – он не любил, когда меня нельзя было разыскать, когда я забывала телефон, не отвечала, не перезванивала. Я довела его до сумасшествия. Не сумасшествия из-за власти, а просто сумасшествия. Зазвонил его мобильник, он ответил «Да» и продолжал слушать, повернувшись ко мне спиной. Ведь по его лицу можно было понять все без данного на то разрешения.
Я перестала расстегивать блузку, в которой проходила весь день, и снова застегнула молнию на юбке. Когда у тебя с кем-то серьезный разговор, а твой собеседник облачен в костюм, в то время как на тебе нет ничего, кроме нижнего белья, у него появляется большое преимущество.
Однако у меня хорошее белье. Оно мне идет и, главное, впору, разве часто такое случается? Пока я обдумывала вопрос об одежде, Саймон, закончив разговор, повернулся ко мне.
– Когда приезжала Джо? – спросила я.
– Час назад.
– Ты разговаривал с ней?
– Нет, она оставила телефон у привратника, а тот отдал его мне.
– А записки она не оставила?
– В нее был завернут телефон. Там говорилось: «Спасибо. Обнимаю, целую». Есть еще какие-нибудь вопросы или теперь моя очередь?
Между нами была кровать, огромная, двуспальная, с пуховым одеялом в черном пододеяльнике, и она казалась мне игровым полем, а мы были в каком-то смысле противниками и смотрели друг на друга. Саймон скрестил руки и совсем не походил на парня, который спал со мной, а я гадала, какие ответы я должна дать на его вопросы, чтобы он снова стал им, тем человеком, который называл меня «беби» и «ангел». Мне неожиданно расхотелось слишком уж стараться. Я не любила защищаться.
– Спрашивай, – сказала я.
– Ты встречаешься с парнем по имени Макс Фройнд?
– Нет, у меня свидания с Шеффо, Рупертом и… Треем. Так обстоят дела. А Макс все это организует.
– Макс… сутенер?
– Если бы он им был, то я была бы проституткой.
– Не хочешь рассказать, в чем тут дело?
– Не хочешь ослабить галстук и не смотреть на меня так, словно я прохожу проверку на детекторе лжи?
Саймон не шелохнулся. У него был дар невозмутимости. Наверное, это необходимо для того, чтобы допрашивать наркобаронов и тому подобных личностей.
– Ладно, – сдалась я. – После вчерашней вечеринки мне предложили две работы. Одна – это расписывать стену. Другая… ну, я думаю, ее можно примерно отнести к области… общественных наук.
– Насколько примерно?
– Очень примерно. О'кей, она имеет отношение к связям с общественностью. К маркетингу. К рекламе. Короче говоря, к шоу-бизнесу.
– Что же это такое?
– Я буду работать корреспондентом и ходить на свидания для шоу под названием «Мыло и грязь». Пойду на свидание с какой-нибудь звездой, затем раскручу на разговор, и он выболтает мне факты, которые никому не известны.
Невозмутимость Саймона исчезла. Он, казалось, был в ужасе.
– И зачем тебе это нужно?
– Деньги.
Он огляделся по сторонам, показывая рукой на окружающую нас обстановку.
– Ты умираешь с голоду? У тебя нет крыши над головой?
– Я почти банкрот. Твои деньги и нынешние обстоятельства не в счет. Мне неудобно быть содержанкой.
– А ходить на свидания удобно? Какое-то низкопробное телевизионное шоу, где ты…
– Я не буду спать с ними, Саймон. Это не настоящие свидания.
– В глазах публики самые что ни на есть настоящие. Секс, Уолли. Что еще они, по твоему мнению, могут продавать?
– Какое тебе дело до того, что какая-нибудь домохозяйка из Спокейна подумает о моей личной жизни?
Саймон ничего не ответил.
– Я участвовала в отвратительном реалити-шоу, когда мы познакомились, – напомнила я. – Это ничем не хуже.
– Если ты сделала такое однажды, это пустяк. Дважды – уже…
– …испорченная репутация? – Я немного разгорячилась. Наверное, потому, что разделяла его мнение. – Почему ты против? По личным или профессиональным мотивам?
Телефон Саймона зазвонил. Он ответил, выслушал собеседника, посмотрел на меня и вышел из комнаты.
Мне хотелось дать ногой по кровати! Но я была босиком и боялась сделать себе больно. Быстро сунув ногу в туфлю, я изо всех сил лягнула кровать. Войдя в гардеробную, я посмотрела на чемодан. Переодевание в домашнюю одежду отменялось, ибо в этом случае преимущество окажется на стороне Саймона: домашние шмотки против хорошо сшитого костюма. Как нужно одеваться для спора? Черт с ним, со свиданием; я подумаю об этом позже. До свидания еще нужно дожить.
Я остановилась на джинсах и майке. Черной.
Когда я вошла в гостиную, то обнаружила, что Саймон ушел. На кухонном столе лежала записка: «Непредвиденные обстоятельства на работе. Буду поздно». Ни тебе «Обнимаю, целую». Ни даже подписи.
Я скомкала бумагу в шарик и бросила через всю комнату. Он ударился в телевизор – там все еще шел хоккей.
Глава 14
Джулио, шофер в униформе, отсалютовал мне. В доме Саймона было много такого: избыточной услужливости и униформы, у которых не имелось иного предназначения, кроме как обозначать чье-либо место в иерархии. Джулио был послан студией, но он хорошо сочетался с вестибюлем, отделанным мрамором, вычурной мебелью, на которой никто никогда не сидел, огромным искусственным деревом с белыми клоками ваты и электрическим канделябром. Все это неправильно. Когда я мечтала о любовниках, уезжающих в сторону заката, то никогда не представляла, что в конце концов они поселятся в многоэтажном доме на Уилшире и им будут отдавать салют. Нужно выбираться отсюда. Но я не хотела жить без Саймона, если словосочетание «совместная жизнь» применимо к нашему случаю. Саймон, кажется, не прочь, чтобы его приветствовали салютом. Я подумала: «Интересно, у них в офисе тоже так принято?»
Джулио отвез меня на север, на забитую машинами стоянку в Дьюкс-Малибу, расположенную между океаном и Тихоокеанским шоссе. Макс Фройнд открыл мне дверцу, и я ступила в свет, который заставил меня зажмуриться. Я смогла разглядеть камеру и изо всех сил старалась не опозориться. На мне была прямая юбка и свитер, не желающий прикрывать пупок, – наряд, одобренный Фредрик по телефону.
Затем мою талию обняла чья-то рука, и меня поцеловал в губы мужчина, которого я не сразу узнала. Оказалось, это Руперт Линг, с которым у меня должно состояться свидание.