Смерть ей не к лицу
Шрифт:
— Паша, — сказал капитан, ухмыляясь во весь рот, — скажу тебе честно: при мне никто не бегал по холлу с криками: «Я ее убил!»
— А все-таки? — настойчиво спросил следователь.
— Да все было как всегда… В основном — ротозеи. Фоткали труповозников, которые выносили тело… Ну, ошарашены были, конечно. Кто-то даже слезу пустил. Правда, завистников у фифы было немерено — некоторые чуть ли не хихикали, когда услышали об убийстве.
— Кто конкретно хихикал?
— Да я у них паспортов не спрашивал… Сбились в кодлу, глазками шнырь-шнырь по
— Что, и он тоже?
— Ну я ж тебе говорю. Остальные — люди как люди. А эти словно всерьез ничего не принимают. Киношники, мать их за ногу…
— Ну-ну, — задумчиво промолвил Паша. — Ладно, ребята, идите опрашивать народ… А ко мне пригласите-ка администраторшу. Чую я, она мне кое-что недосказала, так что будет у нас с ней серьезный разговор.
Глава 7
Фотографии из сотового
— Я все время находилась внизу, — сообщила Ирина Федоровна, присев на краешек стула и устремив на «дикобраза» ясный, незамутненный взор. — Если не верите, можете проверить запись с камеры наблюдения… Там видно, как я вхожу в свой кабинет и выхожу оттуда, а другой двери здесь, как видите, нет. — Она сделала рукой жест, не лишенный иронии. — Дальше ресепшн я не уходила.
Лохматый задумчиво кивнул. Он сидел в вертящемся кресле за ее собственным столом и вообще держался так, словно был тут хозяином. Это особенно выводило администраторшу из себя.
— Вы услышали от горничной об убийстве, поднялись наверх, убедились, что она не лжет… а дальше?
— Я сказала, что она может идти, заперла номер и поспешила звонить вашим, — с достоинством промолвила Ирина Федоровна. — Вот, собственно, и все.
— Заперли? То есть без ключа никто не мог туда войти?
— Разумеется.
— Вы видели внизу каких-нибудь посторонних людей, когда выходили из кабинета?
— Нет.
— Может быть, вы кого-то подозреваете?
— Нет. — Тон ее стал на десять градусов холоднее. — Я думаю, подозревать — это скорее ваша работа, молодой человек!
Помесь ежика с дикобразом, которого она в глубине души считала полным олухом, развернулась и уставилась на администраторшу пронизывающим взором.
— Может быть, вы расскажете подробнее, что вы делали в номере убитой после того, как горничная удалилась и оставила вас одну? — тихо спросил следователь.
Ирина Федоровна открыла рот, в мозгу ее молнией сверкнула запоздалая мысль — нельзя, никогда нельзя делать скороспелые выводы по внешности, и этот молодой человек явно не так прост, как кажется… Тут она увидела стальные глаза, устремленные на нее, — и оторопела.
— Если из номера что-то пропало… — пробормотала она.
— Я не об этом.
— Тем не менее я не понимаю…
— Вы все прекрасно понимаете. Когда горничная удалилась, она успела убрать тележку
«Вот гад», — потерянно подумала холеная администраторша.
— Я не сделала ничего предосудительного, — веско промолвила она. Однако ее голос все же дрогнул.
— А об этом буду судить я. Итак?
Ирина Федоровна позеленела, крылья ее широкого мясистого носа дернулись.
— Я… Ну… Я подумала, что такое событие… У нас вообще тихий город…
— Дайте-ка я угадаю. Вы вытащили сотовый и сделали съемку на месте преступления?
— Да. Да! Клянусь вам, я ничего не трогала, не передвигала, не…
— Вы подходили к телу?
— Да, но я ее не трогала!
— Отлично. — Павел протянул руку. — Давайте сюда ваш сотовый.
Ирина Федоровна посмотрела ему в лицо, поняла, что отвертеться не удастся, и со вздохом вытащила из кармана телефончик, которым очень гордилась. Он был темно-розовый, с цветочками на корпусе и безумно ей нравился. Когда она отдавала его следователю, у нее было такое ощущение, словно у нее силой отбирают какой-то жизненно важный орган, к примеру почку.
— Я только три фотографии…
— Отлично, я перекачаю их себе на компьютер.
Он достал из сумки ноутбук и по блютусу перекинул на него фотографии, после чего, к удивлению Ирины Федоровны, протянул ей сотовый.
Она схватила телефон, будто он был ребенком, которого украли, но, к счастью, все же вернули, и поспешно спрятала его в карман.
— Надо было сразу же сказать мне о фотографиях, — безразличным тоном заметил следователь.
В нашу интерактивную эпоху первая реакция любого свидетеля на нечто из ряда вон выходящее — сделать фото или снять видео. Сотовый горничной был без встроенного фотоаппарата, однако она указала, что администраторша чуть-чуть задержалась в номере — как раз на то время, которого должно хватить, чтобы сделать пару кадров.
— Я не думала, что это имеет какое-то значение! — вырвалось у Ирины Федоровны. — Ведь ваши люди тоже фотографировали…
— В этом деле все имеет значение, — устало промолвил Павел, растирая рукой лоб. — Мне нужна запись с камеры наблюдения, которая стоит на ресепшн. Примерно с часу и… и, пожалуй, до нынешнего времени.
— Вы ее получите.
— Последний вопрос. Вы с кем-нибудь обсуждали, что настоящая камера стоит только внизу? Может быть, кто-то спрашивал об этом?
— Со мной никто ни о чем таком не заговаривал.
— Но служащие могли об этом проговориться?
— Не могу ничего исключать.
Она уже овладела собой и даже улыбнулась Павлу, когда он заполнил бланк и показал ей, где ставить свою подпись. По привычке Ирина Федоровна прочитала бумагу, прежде чем ее подписывать. Выяснилось, что она сама, по своей воле, сказала следователю, что сфотографировала место преступления, и отдала ему фотографии.
Администраторша приподняла брови, но спорить не осмелилась и поставила на листе размашистую подпись.