Смерть империи
Шрифт:
Приглашение приняли премьер–министр Валентин Павлов и министр обороны Дмитрий Язов. Их имена, вместе с именем Крючкова, фигурировали в списке предполагаемых заговорщиков, которые в июне вручил мне Попов. Помимо вышеперечисленных в «Комплекс АБВ» прибыли начальник аппарата Горбачева Валерий Болдин, секретарь Центрального Комитета, ответственный за оборонную промышленность Олег Бакланов и секретарь Центрального Комитета по кадрам Олег Шенин.
Из допроса, проведенного генеральным прокурором России после переворота, явствует, что приглашенные попарились, а затем перешли в прохладную комнату, где им предложили выпить и закусить. Язов, Шенин
— Да я буду рад хоть сейчас уйти в отставку! — воскликнул Павлов. Затем начал сетовать на положение в стране. — Дело близится к катастрофе, — буркнул он, — впереди — голод. Дисциплина исчезла, и никто больше не хочет выполнять указания. — И высказал уверенность, что только введение чрезвычайного положения может спасти страну.
Сетования Павлова не явились неожиданностью, поскольку они уже стали его постоянным рефреном. Крючков согласился с ним и добавил, что он регулярно направлял Горбачеву доклады о тяжелом положении в стране, а реакция Горбачева всегда была «неадекватной». Крючков чувствовал, что Горбачев просто не хочет слышать правды, так как он тут же менял тему разговора, как только Крючков пытался его на этот счет просветить.
И Крючков предложил создать комитет, который введет чрезвычайное положение в стране, а затем послать делегацию к Горбачеву, чтобы получить его поддержку; если же он откажется, изолировать его в Крыму и объявить, что он неспособен дальше управлять страной. Исполняющим обязанности президента станет Янаев, после чего Лукьянов созовет Верховный Совет и узаконит это.
Водка была вся выпита, и Егорова, сотрудника КГБ, работавшего над планом введения чрезвычайного положения — и, похоже, бывшего источником, сообщившим следствию об этом разговоре, — послали за пополнением. Когда он вернулся, обсуждался вопрос о том, кто поедет к Горбачеву.
В отсутствие нескольких ключевых фигур Язов предложил скоординировать действия армии, КГБ и милиции, а Крючков сказал, что Пуго пока еще ничего не знает о плане. А Янаев? Он тоже был в неведении, но Шенин был убежден, что Янаев их поддержит. А вот в Лукьянове уверенности не было, поскольку, по словам Шенина, он продолжал колебаться.
Присутствующие разъехались вскоре после 6:00 вечера, когда были намечены основные линии заговора. Но и тогда — менее чем за сорок восемь часов до того, как группа приехала к Горбачеву в Крым, — у них еще не было согласия того человека, чье участие было существенно необходимо, чтобы переворот выглядел хоть в какой–то мере законным. Что если Геннадий Янаев откажется к ним присоединиться и выступить в роли исполняющего обязанности президента? Этот вопрос, по–видимому, не волновал заговорщиков: они были уверены, что смогут сладить с этим человеком.
Хунта сформирована
В воскресенье, 18 августа 1991 года, около пяти часов дня Горбачеву на его даче в Форосе сообщили, что к нему приехала группа людей. Поскольку он не назначал никаких встреч, его удивило то, что им позволили войти без его разрешения. Ему сказали, что их впустили, потому что «с ними Плеханов». А Юрий Плеханов возглавлял Девятое управление КГБ, ответственное за личную безопасность президента и других правительственных чиновников.
Желая выяснить, в чем дело, Горбачев взял телефонную трубку. Телефон был отключен. Горбачев поспешно, с возрастающей тревогой, стал пробовать другие аппараты, стоявшие на столе. Ни один не работал. Он вызвал членов своей семьи, находившихся в разных комнатах, и предупредил, что они изолированы и их могут лишить жизни.
Только после этого Горбачев вышел к приехавшим, которые уже бесцеремонно вошли в его кабинет на верхнем этаже. Помимо шефа безопасности Плеханова там были начальник аппарата президента Валерий Болдин, два секретаря ЦК — Олег Бакланов и Олег Шенин и генерал Валентин Варенников, командующий сухопутными войсками, известный приверженец жесткой линии в советских вооруженных силах. Когда на встрече в бане решено было, что на дачу поедет Болдин, Язов пошутил, что Горбачев, увидев его, пробормочет: «И ты, Брут»: Болдин действительно был одним из самых доверенных людей Горбачева.
Сначала приехавшие пытались убедить Горбачева поддержать введение чрезвычайного положения и временную передачу полномочий Янаеву. Когда же Горбачев отказался, Варенников потребовал его отставки. По словам Горбачева, он пытался их урезонить, предсказывая, что их старания ни к чему не приведут, кроме как к кровавой гражданской войне, но когда стало ясно, что жребий брошен, он выпроводил их с соответствующими выражениями.
Пока «депутация» летела назад в Москву, их коллеги по заговору начали собираться в Кремле. Согласно сведениям, полученным впоследствии прокурором, Павлов, уже слегка подвыпивший, явился позже, а Янаев, еще более пьяный, совсем поздно. Вслед за Янаевым приехал Лукьянов, и когда он вошел в помещение, Крючков уступил ему место во главе стола, а сам сел сбоку.
Несмотря на этот жест, встречу все–таки проводил Крючков, начав с сообщения, что Горбачев отказался последовать рекомендациям «группы товарищей», ездивших в Крым. Крючков добавил, что президент явно болен и потому не может больше выполнять свои обязанности.
— Если он болен, то должно быть медицинское свидетельство или его собственное заявление, — с беспокойством заметил Лукьянов.
— Мы получим медицинское свидетельство, — сказал Крючков. — А потом вернутся наши товарищи и расскажут о своем впечатлении.
Тогда Лукьянов потребовал, чтобы его имя было вычеркнуто из списка членов Комитета по чрезвычайному положению. Он считал, что» будучи представителем законодательной власти, не может являться членом Комитета. Ему стали возражать, пока в 10:15 не появились Шенин, Бакланов, Болдин и Плеханов (Варенников полетел в Киев, чтобы оповестить украинские власти). Все были навеселе. Шенин и Бакланов описали встречу с Горбачевым и рассказали о его категорическом отказе поддержать создание Комитета по чрезвычайному положению или объявление чрезвычайного положения в стране.
Затем внимание переключилось на Янаева, который до тех пор почти не участвовал в разговоре. Он еще не подписал документа о том, что принимает на себя полномочия президента, и, казалось, колебался. Крючков якобы сказал ему:
— Неужели ты не понимаешь? Если мы не спасем урожай, начнется голод, и через два–три месяца народ выйдет на улицы и начнется гражданская война.
Янаева это не убедило. Он прекрасно знал, что Горбачев не болен, потому что разговаривал с ним по телефону в тот день (до того как у Горбачева отключили связь) по поводу его возвращения на другой день в Москву. Янаев курил сигарету за сигаретой и вчитывался в документ, который был подготовлен для его подписи.