Смерть может танцевать 3
Шрифт:
— Ошибаешься, — сказала женщина, — и ты лучше меня это понимаешь. Я видела, каких людей тебе приходилось убивать и многие из них имели власти побольше, чем Дмитрий.
— Но война всё равно после этого начиналась, — не согласился я. — Это так же неизбежно, как время.
— Знаю, — снова образ, похожий на тяжёлый вздох. — Возможно, вы станете одними из тех, кто положит начало этой разрушительной войне.
— Зачем мне это? — не понял я.
— Может потому, что всё-таки захотите прийти за мной? — отмахнулась от темы Кетта. Я принимаю вашу цену, ту, что вы назначили за свою работу.
— Это ещё не всё, — покачал я головой, — хочу знать, что нужно для использования оружия на всю мощность? В воде оно ведёт себя иначе.
— Побочные явления атмосферы и распространения звука в ней, — ответила она, — Здесь мы ничего не можем поделать.
— А связь? — ухватился я ещё за одну ниточку. — Почему мы не можем точно так же общаться на поверхности?
— С этим я могу помочь, — с улыбкой ответила женщина. — Друг выдаст вам необходимое оборудование. С его помощью вы сможете даже со мной общаться.
— Как им пользоваться? Как сделать связь сразу с несколькими людьми, разделить её на группы, или общаться только с одним человеком? — сразу целое ведро вопросов вывалил я на голову Кетты.
— Вам объяснят, — кивнула она подбородком на молчаливо стоявшего Друга. — Это всё?
— Пожалуй, хватит, — кивнул я, понимая, на что намекает управляющая городом.
— Утром вам доставят всё, что вы просите, точнее, половину от этого, — продолжила завершать сделку она, — Остальное после того, как закончите свою работу.
— Замечательно, а теперь доставьте меня обратно, на поверхность, — вскинул я свой взгляд вверх и зачем-то добавил, — видимо, у меня больше нет причин плыть в Дикие земли.
— Пожалуй, что так, — вместо Кетты ответил Друг.
Я повернул голову к нему, а когда вернул взгляд обратно, женщины уже не было в кресле.
— Голограмма, — усмехнулся тот, а я вдруг осознал ещё один момент.
Всё это время мы общались на разных языках, просто оно было построено на образах, от чего и ясно осознавалась суть беседы. Не нужно было переводить этот язык, просто потому, что и так всё понятно. Ведь если мы видим пирамиду, то уже понимаем, как её называть.
Слово голограмма не прозвучало в моей голове, оно само подобралось под нужный образ, который был для меня понятен. Лема могла увидеть его иначе и назвать колдовством.
Я в очередной раз спутанным взглядом посмотрел на место управляющей городом, затем перевёл глаза на Друга.
Кажется, я рад, что у меня теперь такие союзники.
Конец третьей книги.