Смерть на Ниле
Шрифт:
– Дорогая, я хочу, чтобы ты…
– Приняла королевское пособие? [6] Честно говоря, я за этим и приехала. Нет-нет, не за деньгами! До этого пока не дошло. Я приехала просить о важной-преважной услуге.
– Выкладывай.
– Если ты собираешься выходить за своего Уиндлизема, ты, может быть, поймешь меня.
Линит приняла озадаченный вид; потом лицо ее прояснилось.
– Ты хочешь сказать, что…
– Правильно, дорогая! Я помолвлена.
6
Ирония
– Вот оно что! То-то, я смотрю, тебя как подменили. Ты всегда живчик, но сегодня – особенно.
– Такое у меня настроение.
– Расскажи про него.
– Его зовут Саймон Дойл. Он такой большой, плечистый и невероятно простой, совсем дитя малое, невозможная прелесть! Он бедный, совсем без денег. Но, по-вашему, он еще тот дворянин – из обедневших, правда, да еще младший сын, и все такое. Их корни в Девоншире. Он любит провинцию и все деревенское. А сам последние пять лет сидит в городе, в душной конторе. Сейчас там сокращение, он без работы. Линит, я умру, если не выйду за него замуж! Умру! Умру…
– Не говори глупостей, Джеки.
– Говорю тебе: умру! Я без ума от него. А он – от меня. Мы не можем друг без друга.
– Дорогая, ты просто не в себе.
– Я знаю. Страшно, правда? Когда тебя одолевает любовь, с ней уже не справиться.
Она смолкла. Ее широко раскрывшиеся темные глаза обрели трагическое выражение. Она передернула плечами.
– Иногда просто страшно делается! Мы с Саймоном созданы друг для друга. Мне никто больше не нужен. Ты должна помочь нам, Линит. Я узнала, что ты купила это поместье, и вот что подумала: ведь тебе понадобится управляющий – и, может, даже не один. Возьми на это место Саймона.
– Как? – поразилась Линит.
– Он собаку съел на этом деле, – зачастила Жаклин. – Все знает про поместья – сам вырос в таких условиях. Да еще специально учился. Ну, Линит, ну, из любви ко мне – дай ему работу, а? Если он не справится – уволишь. А он справится! Мы себе будем жить в какой-нибудь сторожке, я буду постоянно видеть тебя, а в твоем парке станет просто божественно красиво. – Она встала. – Скажи, что ты его берешь, Линит. Красивая, золотая Линит! Бесценное мое сокровище! Скажи, что ты его берешь!
– Джеки…
– Берешь?..
Линит рассмеялась:
– Смешная ты, Джеки! Вези сюда своего кавалера, дай на него посмотреть – тогда все и обсудим.
Джеки набросилась на нее с поцелуями.
– Дорогая ты моя, ты настоящий друг! Я знала! Ты меня никогда не подведешь! Ты самая ненаглядная на свете. До свидания!
– Нет, ты останешься, Джеки.
– Нет, не останусь. Я возвращаюсь в Лондон, а завтра привезу Саймона, и мы все решим. Ты полюбишь его. Он душка.
– Неужели ты не можешь задержаться и выпить чаю?
– Не могу, Линит. У меня от всего голова идет кругом. Я должна вернуться и рассказать Саймону. Я сумасшедшая, знаю, но с этим ничего не поделаешь. Даст бог, замужество меня излечит. Оно вроде бы отрезвляюще действует на людей. – Она направилась к двери, но тут же кинулась напоследок обнять подругу. – Ты одна такая на всем свете, Линит.
Глава 6
Месье Гастон Блонден, владелец ресторанчика «У тетушки», отнюдь не баловал вниманием свою client`ele [7] . Напрасно могли ждать, что их заметят и выделят из остальных богач и красавица, знаменитость и аристократ. И уж совсем в исключительных случаях, являя особую милость, месье Блонден встречал гостя, провожал к придержанному столику и заводил уместный разговор.
7
Клиентуру (фр.).
Нынешним вечером месье Блонден почтил своим монаршим вниманием лишь троих – герцогиню, пэра-лошадника и комической внешности коротышку с длиннющими черными усами, который своим появлением «У тетушки», отметил бы поверхностный наблюдатель, едва ли делает одолжение ресторану.
А месье Блонден был сама любезность. Хотя последние полчаса посетителей заверили, что ни единого свободного столика не имеется, тут и столик таинственным образом объявился, причем в удобнейшем месте. И месье Блонден самолично, с подчеркнутой empressement [8] провел к нему гостя.
8
Услужливостью (фр.).
– Само собой разумеется, месье Пуаро, для вас всегда найдется столик. Как бы мне хотелось, чтобы вы почаще оказывали нам эту честь.
Эркюль Пуаро улыбнулся, вспомнив давний инцидент с участием мертвого тела, официанта, самого месье Блондена и очень привлекательной дамы.
– Вы очень любезны, месье Блонден, – сказал он.
– Вы один, месье Пуаро?
– Да, один.
– Не беда, Жюль попотчует вас не обедом, а настоящей поэмой. Как ни очаровательны дамы, за ними есть один грешок: они отвлекают от еды! Вы получите удовольствие от обеда, месье Пуаро, я вам это обещаю. Итак, какое вино…
С подоспевшим Жюлем разговор принял специальный характер.
Еще задержавшись, месье Блонден спросил, понизив голос:
– Есть какие-нибудь серьезные дела?
Пуаро покачал головой.
– Увы, я теперь лентяй, – сказал он с грустью. – В свое время я сделал кое-какие сбережения, и мне по средствам вести праздную жизнь.
– Завидую вам.
– Что вы, завидовать мне неразумно. Уверяю вас, это только звучит хорошо: праздность. – Он вздохнул. – Правду говорят, что человек вынужден занимать себя работой, чтобы не думать.
Месье Блонден воздел руки:
– Но есть же масса другого! Есть путешествия!
– Да, есть путешествия. Я уже отдал им немалую дань. Этой зимой, вероятно, посещу Египет. Климат, говорят, восхитительный. Сбежать от туманов, пасмурного неба и однообразного бесконечного дождя.
– Египет… – вздохнул месье Блонден.
– Туда, по-моему, теперь можно добраться поездом, а не морем, если не считать паром через Ла-Манш.
– Море – вы плохо переносите его?
Эркюль Пуаро кивнул и чуть передернулся.