Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается

Хейр Сирил

— В любом случае, — сказал суперинтендент, — судя по тому, что теперь говорит доктор, нам незачем особенно беспокоиться о том, что произошло после двух, так как сэр Питер был тогда уже мертв.

— Согласен. Но в то же время, супер, вы правы, утверждая, что в нашем расписании кое-чего не хватает.

— Вы имеете в виду передвижения Фила Картера?

— Что касается Картера, то его передвижения в интересующее нас время совпадают с передвижениями Смитерса и Ригли-Белла. О нем я не беспокоюсь. Нет, здесь не хватает кое-чего важного.

— А именно?

Маллет сказал ему.

— Но я не вижу, какое это имеет отношение...

— Не видите? Ну,

я смотрю на это дело следующим образом...

Инспектор пустился в объяснения. Он говорил более получаса, подтверждая свои слова документами. Уайт ни разу не прервал его и, даже когда повествование завершилось, сидел некоторое время молча.

— Ну? — не выдержал Маллет. — Я прав?

Суперинтендент провел рукой по седеющим волосам.

— Над этим надо подумать.

— Я прав? — настойчиво повторил инспектор.

— Это кажется невозможным!

— Я прав?

— Ну...

— Или у вас имеется другое объяснение, которое соответствует фактам?

— Нет, — признался суперинтендент. — Тем не менее такого я никак не ожидал.

Маллет улыбнулся.

— Ну, если бы все получилось, как вы ожидали, меня едва ли стоило бы приглашать.

— И что же нам делать, дальше? — после паузы осведомился Уайт. — Устраивать еще одно совещание?

Инспектор покачал головой:

— К этому я пока не готов. В деле все еще отсутствует маленькое связующее звено, и до вечера я не смогу восполнить пробел. Вы должны попросить шефа прийти сюда после обеда. Напомните ему о моем вчерашнем обещании и он быстро здесь появится.

— А тем временем?

— А тем временем я постараюсь разгадать кроссворд до конца.

Спокойствие, царившее в «Гербе Полуорти» в будние дни, подходило к концу. Ригли-Белл пришел с реки для поспешного ленча и ушел снова. Во второй половине дня приехали на автомобиле сначала Мэтесоны, а потом Смитерс и, взяв рыболовное снаряжение, разошлись по своим участкам. Наступила очередь Мэтесона рыбачить на верхнем участке, и его жена, вопреки давней привычке, отправилась вместе с ним. Она показалась Маллету, наблюдавшему из окна спальни, более чем когда-либо внимательной к своему мужу. Джимми Рендел прибыл последним. Не имея своей машины, он приехал со станции на такси, велев шоферу ждать, пока он переоденется. Джимми натягивал залатанные брюки гольф, когда инспектор вошел к нему в комнату.

— Добрый вечер, — поздоровался Маллет. — Где вы сегодня рыбачите?

— На третьем участке, — ответил Джимми, прыгая на одной ноге. — Такси ждет, чтобы отвезти меня к дорожному углу, и...

— И полагаю, вы торопитесь. Ну, не стану вас задерживать. Какую наживку вы собираетесь использовать?

— Не могу сказать, пока не увижу, что делается на реке. Старик... мистер Мэтесон хочет, чтобы я попробовал его новое изобретение — искусственную муху, привязанную особым способом. Она должна подойти для вечернего клева.

— А эта вам не подойдет? — спросил Маллет.

Джимми удивленно посмотрел на то, что протянул ему инспектор.

— Где вы ее раздобыли?

— Вы когда-нибудь видели ее раньше?

— Да... Хотя нет. Она похожа на нее, но не совсем такая.

— Не совсем такая, как что?

— Как та муха, на которую старик неудачно подцепил рыбу.

Маллет убрал голубую искусственную муху и показал «Caveat emptor».

— А эта?

— Это та самая муха, — уверенно заявил Джимми.

— Точно?

— Абсолютно. Не могли бы вы одолжить мне ее на сегодняшний вечер? Я был бы вам очень признателен.

— Боюсь, что нет. Вам придется постараться выжать все возможное из наживки мистера Мэтесона. Ну, больше не буду отнимать у вас времени. До свидания, и, как говорят рыболовы, желаю вам тугой лесы!

Помимо телефонного звонка во второй половине дня, Маллет не делал ничего достойного внимания до позднего вечера. Вынужденная пауза раздражала его. Он с трудом сдерживал несвойственное ему лихорадочное возбуждение. Несмотря на невозмутимость, которую инспектор демонстрировал в присутствии Уайта, он испытывал сильное беспокойство не из-за неуверенности в точности своих умозаключений — Маллет не сомневался в их правильности, — а из-за того, удастся ли ему убедить в своей правоте других. Но менять приготовления было слишком поздно. Он тщательно продумал план действий и должен его осуществить. Инспектора успокаивала мысль о том, что его решение окончательно и бесповоротно.

Около половины десятого в гостиницу прибыл майор Строуд. Он вплыл в приемную, как военный корабль с расчищенными для боя палубами. Его сопровождал суперинтендент.

— Уайт рассказал мне крайне необычную историю, — начал майор.

— История и впрямь необычная, сэр, — согласился Маллет. — Но я готов ставить на кон свою репутацию, что она соответствует действительности.

— Хм! Ну, это на вашу ответственность, инспектор.

— Простите, сэр, но, как старший полицейский офицер графства, ответственность несете вы. Если вы неудовлетворены мной, я, разумеется, должен отстраниться от расследования.

— Нет-нет, инспектор, я не то имел в виду! Я хотел сказать, что предоставляю вам свободу действий. Вопрос в том, как именно мы будем действовать?

— Думаю, сэр, прежде всего нам нужно покинуть эту комнату. Рыболовы начнут возвращаться с минуты на минуту. Я попросил хозяйку разрешить нам воспользоваться этим вечером ее комнатой.

В маленькой комнатке позади бара Маллет объяснил свои намерения. Как он и ожидал, у главного констебля возникли возражения.

— Мне это кажется чересчур мелодраматичным, — буркнул Строуд.

— Боюсь, что так оно и есть, — виновато произнес Маллет. — Я и сам не в восторге от мелодрамы и предлагаю такой вариант только потому, что он мне кажется лучшим способом добраться до истины. А теперь, сэр, нам остается только ждать, пока все соберутся в приемной. Я попрошу суперинтендента Уайта держать приемную под наблюдением и дать нам знать, когда наступит время действовать.

Старомодный дамский велосипед медленно поднимался от дорожного угла в сторону Крэбхэмптона, остановившись у ворот Мэнора, которые держали закрытыми после смерти сэра Питера. Привратник, узнав велосипедистку, поспешил пропустить ее, и велосипед неторопливо покатился по подъездной аллее к дому. Гиббс, открывший дверь, был сделан из более жесткого материала, чем его коллега, и почтительно, но твердо заявил посетительнице, что его хозяйки ни для кого нет дома. Произнеся это со скорбным достоинством, которое в состоянии напустить на себя только дворецкий дома, где царит траур, он собирался закрыть дверь, но визитерша успела проскользнуть внутрь и решительно маршировала в направлении гостиной. Только благодаря невероятному проворству дворецкому удалось предотвратить еще большую катастрофу и не позволить ей войти без доклада. Обогнав миссис Лардж у самой двери, Гиббс распахнул ее, виновато провозгласил: «Миссис Лардж, миледи!» — и помчался в буфетную за успокоительными каплями.