Смерть носит пурпур
Шрифт:
– Где у вас самый тихий омут? – спросил Ванзаров.
Скабичевский вопроса не понял. Такие вот патриархальные нравы у местной полиции. Пришлось разъяснить: место, где незаметно, но по-крупному играют, точнее – обыгрывают простаков. Подумав, Скабичевский назвал трактир на Фридентальском шоссе. Это место Ванзарову было знакомо. И по всем признакам подходило. Уж больно расторопные половые были в заведении, а тихие посетители слишком внимательно изучали их с Лебедевым. Хорошо, что за завтраком Аполлон Григорьевич становился слеп и глух к окружающему миру. Впрочем, за обедом и ужином – тоже.
Ротмистр
– Господин ротмистр, какая встреча! – заявил он довольно развязно. – Мы с вами познакомились на вечере у господина Федорова!
Ах, да, какой-то ассистент. Непозволительно мальчишкам вести себя подобным образом с офицером лейб-гвардии. Еговицын нахмурился и принял неприступный вид.
– Что вам угодно?
– Если бы мне было угодно обыграть вас, поверьте, я сделал бы это без лишних слов. Меня обучили этому знающие люди. Но у меня к вам другое предложение: вы честно, как офицер, отвечаете на мои вопросы, и я немедленно исчезну.
– Да вы кто такой? – В голосе ротмистра появилась командная твердость.
– Чиновник особых поручений сыскной полиции Ванзаров… А это… – юнец указал на субъекта серой наружности, который без спроса присел к ним, – …чиновник Скабичевский.
Еговицын как-то сразу поверил, что молодой человек служит в сыске. Вид у него был отъявленно жуликоватый, по меркам лейб-гвардии, конечно. Тем более такой спутник рядом.
– Вот что, господа, – сказал ротмистр, приняв лейб-гвардейскую осанку. – Разговора у нас с вами не будет. Задавать мне вопросы права у вас нет, а если желаете что спросить, обращайтесь к командованию полка… Долее не смею задерживать…
Ванзаров мило и сердечно, по-иному не скажешь, улыбнулся.
– Как прикажете. Тогда мы доложим вашему командиру, что его подчиненный один раз уже проиграл в этом трактире столь значительную сумму, что о ней даже страшно вспоминать. Но урок не пошел впрок. И сейчас господин ротмистр опять спустил все до нитки и отчаянно нуждается в деньгах. Командиру полка будет интересно узнать о столь пикантной слабости примерного лейб-гвардейца.
Ротмистр отчаянно сжал губы.
– Вы не посмеете…
– У меня нет другого выхода, – сказал Ванзаров. – Вот и Николай Семенович подтвердит. Наши намерения были самыми мирными, но вы встали в позу… Хотя путь к диалогу для вас все еще открыт.
Было очевидно, что этот негодный юнец приведет угрозу в исполнение. Недаром он еще в тот вечер не понравился. И выбора не осталось, приперли к стене… Но откуда он мог узнать? Неужели пан Мазурельский выболтал? Да какая теперь разница…
– Что вам угодно? – В этот раз вопрос прозвучал с ударением на последнем слове и обещал подробный ответ.
– Для начала мелкая формальность: где вы были вчера с трех до шести вечера?
Взвесив все, ротмистр ответил как на духу.
– Верю, – согласился Ванзаров. – Половые наверняка это подтвердят. Проигрывать жалованье в увольнительный день – чем не развлечение? Теперь о главном. Зачем вы приходили вечером к Федорову? Только не говорите, что я не могу этого знать. Подметки ваших сапог врать не будут. Заставлять офицера лейб-гвардии задирать ногу или снимать их даже сыскная полиция не станет. Мы не звери, а всего лишь инквизиторы [12] . Так что будем считать, след мела на месте…
12
Инквизитор – букв. Inquisitor – вопрошающий (лат.).
– У меня был частный вопрос, – ответил Еговицын, невольно ощущая, что его опутали невидимыми, но от того не менее крепким веревками.
– Содержание вашего вопроса мне известно: вам опять нужны деньги. Я спросил: зачем вы приходили с этим к Федорову? Неужели старый учитель в первый раз отсыпал вам стопку ассигнаций?
Ротмистр заерзал на стуле, как будто ему всадил шпору.
– Задайте этот вопрос Ивану Федоровичу, – наконец ответил он.
Ванзаров развел руками.
– Рад бы, да не могу. Господина Федорова ночью зверски убили. Буквально зарезали, весь дом в крови. Впрочем, барышню Нольде тоже зарезали. Как раз, когда вы спускали жалованье…
– Я здесь ни при чем.
– До конца нельзя быть уверенным, правда, Николай Семенович?
– На каком основании вы смеете так… – начал Еговицын, но вовремя осекся.
– Только логический вывод, – ответил Ванзаров. – Тот, кто выдал вам изрядную сумму, чтобы вы смогли рассчитаться с паном Мазурельским, поступил выше всяких похвал. Но деньги имеют свойство тянуть за собой обязательства. Почему бы не предположить, что ваш кредитор попросил вас отдать долг простым для военного человека способом? Вы солдат, а солдат крови не боится…
Еговицын дернул воротник мундира, как будто его душила петля.
– Это гнусный и дикий абсурд. Только разница нашего положения не позволяет мне вызвать вас на дуэль… – проговорил он.
Скабичевский весь съежился, ожидая, что такой поворот добром не кончится. Но Ванзаров только повеселел.
– Если желаете размяться в классической борьбе, я к вашим услугам! Или предпочитаете в английском стиле: на кулачках?
В зале стало подозрительно тихо. Половые угомонились по углам. В буфете и рюмка не звякнула. Драка даже чистых господ ничего хорошего заведению не сулила. Кроме битой посуды и убежавших без оплаты клиентов, чего доброго, сунется полиция. А этих господ здесь предпочитали видеть как можно реже. Однако ничего фатального не произошло. Господа только буравили друг дружку взглядами, словно мерились силой воли, а не мышц. Пока Еговицын не отвернулся. Трактир засчитал ему поражение и зажил привычной жизнью.