Смерть обреченных на жизнь

Санечкина Ольга

Расхаживавший по центру зала все это время Хоакин гордо остановился и с ожидающим видом окинул зал.

– Вопросы будут?

Малкани Моника вышла вперед.

– Хоакин, чисто теоретически я давно просчитала, что самая вероятная кандидатура на роль убийцы именно Густаво. Его вечное нытье о том, что Отец его бросил, бесчисленные попытки покончить с собой, или убить кого-нибудь из нас, вечное затворничество отсутствие детей и жены... Можно перечислять бесконечно, но после его “смерти” я решила, что ошиблась. Каким образом ты узнал все детали этой истории?

– Я надеялся, что ты об этом спросишь, и чувствую настоящий триумф, обскакав тебя в этой гонке. Все началось, когда я стал невольным свидетелем, как Густаво попытался отрубить себе голову.... Надо признать незабываемое впечатление! Особенно, когда мне пришлось соединять

голову с туловищем... Бррр! Ну, не важно. Тогда я начал приглядывать за ним. Мне стало интересно, что еще он может выкинуть. И тут мне повезло. В тот момент, когда якобы Химена говорила Габриэлле, о искусственном происхождении ее любви к Хулиану, я как раз был с нашей Малкани и обсуждал график дождей на ближайший месяц. Поэтому доподлинно знал, что она этого не делала. О чем, кстати, по доброте душевной, сообщил Габриэлле, но она мне не поверила. Увы, женщины всегда склонны верить в худшее. Она фыркнула что-то на тему того, что мы мужики всегда готовы друг друга прикрыть, а уж чтобы Фоли не вступился за Фоли это вообще из области невиданного. Но тогда я понял, что стремление нашего друга к самоубийству имеет под собой прочную основу и просто так не пройдет. Мне стало любопытно следить за этой историей. Следующий раз я вернулся к ней, когда узнал, что Густаво воспитывает дочь Габриэллы. Вспомнив о намерении Малкани Куори не иметь больше детей, я заинтересовался историей происхождения маленькой Джельсамины и довольно быстро вышел на Нихуша, который в качестве расплаты за проигрыш рассказал мне эту пикантную историю. Только тогда я начал расследовать причины столь необъяснимого сумасшествия Джеральдины. Надо признать, что по прошествии пятисот лет мало что можно было восстановить, рассказы о происходившем больше напоминали кровавые сказки страшилки. Но, к моей удаче, Джеральдина для своих пятнадцати лет вела вполне светский образ жизни, и многие Персоны были знакомы с ней. Из их воспоминаний мне стало очевидно, что она была прелестной девочкой, без каких-либо заскоков. Не надо было быть гением мысли, чтобы понять, что ее внезапное сумасшествие дело рук Густаво. И то, что Габриэлла не заподозрила неестественное происхождение поведения дочери, говорит лишь о том, что Густаво смог найти возможность воздействовать и на ее мозг. Признаюсь честно, мне потребовалась целая ночь, чтобы понять, зачем Корину Куори потребовался ребенок Габриэллы и Нихуша. Когда я осознал, что происходит и каков масштаб задуманной Густаво истории, я невольно восхитился и решил, что должен быть летописцем этого фрагмента нашего бытия. Я каждый божий день получал на стол отчеты о каждом шаге Джельсамины. Я знал, что она ест, что пьет, когда она первый раз встала на крыло, когда первый раз разбила коленку.... Каждый шаг ее жизни, начиная с двух лет задокументирован. Я пытался просчитать, когда Густаво начнет финальную фазу своего плана, и когда произошло похищение Яго, для меня стало очевидно, что дело близиться к концу. Но доклады моих людей, после произошедшего заставили усомниться в том, что этот план сработает. Узнав, что после того случая Мина замолчала, я понял, что даром эта история не пройдет. И уже почти перестал следить за происходящим, потеряв интерес, когда ко мне явился мой верный друг – Фаль нашего сейма Хусто Диас и сообщил о том, что к нему обратилась Химена с предложением переворота. Зная свою Малкани, как облупленную, я сразу понял, откуда ветер дует. И история вновь стала занятной. Я был на месте каждого “убийства”, совершенном Густаво. И единственное, что мне так и не удалось разгадать, где он держит наших “усопших” коллег. Ни я, ни мои шпионы так и не смогли справиться с иллюзиями, накладываемыми Корином Куори. Каждый раз, мы наблюдали процедуру захоронения тела. Когда же мы вскрывали могилы, они оказывались пусты. Я сбился с ног, но так и не смог разгадать эту загадку. Густаво, может теперь, когда все закончилось, поведаешь нам эту тайну?

Хоакин испытывающее взглянул на стоявшего между Реналем и Хулианом Густаво. Все это время его лицо было непроницаемо, и сейчас создалось впечатление, что он просто не слышал Кейсара Фоли.

– Я так и думал.

– У меня есть вопрос, – подал голос Реналь. – Где была Джельсамина первые сутки после гибели Габриэллы?

– Мне тоже хотелось бы знать на него ответ, – с понимающей улыбкой кивнул Хоакин, – но боюсь это известно только Густаво и нашему дорогому Хулиану. Ибо он так хорошо поработал с памятью Джельсамины, что там ровным счетом ничего об этом времени не осталось. – Все перевели взор на Корина Фоли, ибо никто не ожидал, что Корин Куори станет отвечать на вопрос.

– Я не имею права разглашать эту информацию, – с непроницаемым лицом ответил Хулиан.

– Все в порядке, Джул. – От толпы отделился мужчина преклонного возраста, грузной комплекции, в копне седых волос и роскошных усах пробивались остатки рыжины, а глаза были настолько светло-зелеными, что казались почти рыжими. И в тот миг, когда присутствующие Персоны осознали, кто перед ними, все, как один упали на колени, и в зале прошелестело:

– Создатель!

Стоять остались только трое. Мина, Джакомо и Густаво. Первые по незнанию, последний по праву крови.

– Встаньте дети мои. Мы так давно не виделись, что право не стоит омрачать нашу встречу этими глупыми условностями.

Персоны кто легко, а кто не очень стали подниматься с колен. На лицах их был написан восторг. Убедившись, что все готовы воспринимать происходящее, Фарго кивнул и обратил свой взор к стоящим рядом Мине и Яго.

– Добрый день, Мина. Рад снова тебя видеть. Ты повзрослела. Ах да, тебе привет от Марко.

Джельсамина, которая после истории с Морган, еще сегодня утром осознала, что теперь помнит события того дня, потрясено смотрела на этого человека и пыталась сопоставить его с тем образом, в котором он предстал перед ней в первый раз.

– Удивлена моим внешним видом? Открою маленькую тайну, оба облика настоящие. Я и сам не знаю, какой я есть на самом деле. Кстати, Хоакин, способности Густаво менять обличие происходит вовсе не от искусства создания иллюзий. Это дар, который он получил от меня с кровью. Как и Нихуш получил такой же дар от Нифреи, а Габриэлла от Фараны. Так что не завидуй, это не показатель мастерства, а данность. – Фарго медленным шагом подошел поближе к Яго и Мине. И пристально вгляделся в лицо молодого человека.

– Джакомо, рад возможности познакомиться с тобой лично. Признаюсь честно, наблюдая за вами последние десять месяцев я получал особое удовольствие, лицезрев тебя. Ты так похож на меня в молодости! Никогда раньше в моих отпрысках не наблюдалось подобного сходства. Ты славный юноша и нравишься мне гораздо больше твоего скучного и занудного отца.

– Возможно это потому, что мне не предстоит жить вечно? – с легким осуждением приподняв бровь, спросил Яго.

– Кто тебе это сказал? Впрочем, об этом позже. Вечная жизнь здесь не причем. Ты совершенно другой. Конечно, годы и трудности уже наложили на тебе свой отпечаток, но у тебя светлая душа. Ты, как и Мина, не нуждаешься в няньке. – Тяжело вздохнув, Фарго подошел к троим Коринам, и поочередно взглянул на каждого.

– Джул, мне очень жаль, что с последней нашей встречи тебе пришлось пережить так много. Я не хотел для тебя такой судьбы.

– Я не жалуюсь, Создатель, – с печальной улыбкой ответил Хулиан.

– Знаю. Ты, как и я, в таких ситуациях вымещаешь обиду на других. Спасибо, что подтер Мине память, мне это было не с руки, а оставлять еще и эту ношу девочке не стоило.

– Я рад был выполнить ваше указание. – Фарго с любовью посмотрел на Корина Фоли и с мягкой улыбкой покачал головой.

– Нет, не рад. Я-то прекрасно знаю, что ты терпеть не можешь использовать свою силу для влияния на других. Ты предпочитаешь давить их интеллектом. И моя просьба несколько сдержать темперамент Джельсамины тебе наверняка не понравилась.

– Конечно, не понравилась. Я ее покровитель.

– Ты и выполнил свой долг. Если бы ты не придержал ее горячность, вряд ли у Мины хватило бы сил сидеть эти десять месяцев послушной куклой. Девушка, которая ко мне пришла в день гибели Габриэллы, была готова свернуть горы.

– Но, почему вы передали послание именно мне, а не Густаво, или Реналю?

– Я увидел в ней твою кровь. И понял, что ты ее покровитель.

– Но Густаво ее дядя.

– Дело в том, что я прекрасно понимал, что визит Джельсамины ко мне, это приглашение от Густаво. Приглашение посмотреть, как он уничтожит созданный мной мир. В последний мой визит сюда мы с Густаво слегка повздорили. Он требовал от меня большего внимания как к созданному мной детищу, так и к моему сыну. Говорил, что для процветания вам необходимо мое участие, или, в конце концов, все придет к погибели. Я не очень люблю, когда меня шантажируют и поэтому заявил, что никогда и ни за что не вмешаюсь в дела вашего мира, даже если он будет рушиться. Это так потрясло Густаво, что он решил мне отомстить. Показать мне, как из-за меня погибнет мое детище. Поэтому не имело смысла посылать что-либо моему сыну. Я наблюдал за всеми вами ни одно тысячелетие, и я точно знаю, что и от кого из вас ждать. Тебе я мог доверять.